С первого взгляда Изабелла полюбила его.
* * *
Он был с ней любезен и почтителен, и ее родителям пришлось по душе его обращение с невестой. Тронута была и тетушка Маргерит, мачеха Эдуарда, которая когда-то уезжала отсюда в Англию совсем молоденькой девушкой. Она сразу шепнула Изабелле, что надеется, ее племянница будет так же счастлива в Англии, как была она сама. Если в глазах у тетушки промелькнули при этом страх и неуверенность, Изабелла их не заметила.
Она не видела никого и ничего, кроме Эдуарда.
Взяв Изабеллу за руку, он сказал ей, как восхищается ее красотой. Конечно, он был наслышан о ней, но то, что увидел своими глазами, превосходит все ожидания, и он не может дождаться дня свадьбы… Так он говорил.
Приготовления к свадьбе между тем шли полным ходом, и вскоре после возвращения в Париж она состоялась в соборе Нотр-Дам. Все присутствующие восхищались красотой жениха и невесты и считали, что они как нельзя лучше подходят друг для друга. Разумеется, так думали только те, кто не мог знать о тайной страсти короля Эдуарда к Пирсу Гавестону.
Изабелла была в числе этих несведущих, и она часто думала впоследствии, что если бы знала, что ее ждет, то сумела бы принять какое-либо верное решение. Во всяком случае, не разрешила бы себе влюбиться с первого взгляда.
Эти дни были, пожалуй, самыми счастливыми в ее жизни. Ей нравилась вся торжественная церемония бракосочетания; нравилось поклонение ее красоте и знатности. В соборе Парижской Богоматери она стала королевой, а также супругой, и Эдуард, она была уверена в этом, полюбил ее не меньше, чем она его.
На самом же деле он страшно тосковал по Гавестону и с трудом, но очень умело сдерживал раздражение от всего, что происходило вокруг. Он понимал необходимость этого брака и сумел заставить себя смириться с ним. Помимо того, Изабелла была, без сомнения, хороша собой, а это все же лучше, чем если бы пришлось видеть возле себя какую-нибудь уродину. Эта красавица должна будет зачать от него ребенка, и дай Бог, чтобы такое случилось побыстрей. Он и Гавестон говорили и об этом тоже и согласились, что тут уж ничего не поделаешь… А поскольку она привлекательна, он надеется, что ему будет не так уж трудно и противно добиться этого. Только бы скорее… скорее…
Он совершил это. И с таким, кажется, успехом, что Изабелла получила подтверждение его слов о любви и стала считать себя самой счастливой женщиной во Франции… Ее брак оказался таким удачным! Она знала, что так и будет. Что она получит такое наслаждение… Изабелла всегда любила слушать рассказы женщин об их любовных утехах, но то, что испытала она, оказалось не сравнимо ни с чем, и ей стало легче думать о разлуке с Францией – ведь там рядом с ней всегда будет Эдуард, ее Эдуард, ее мужчина, вместе с которым она станет править его страной.
Она также поняла, что король Англии не только приятен в постели и любезен, но и весьма податлив. Последнее тоже обрадовало ее: таким человеком нетрудно будет управлять. Только нужно умело использовать это свойство его характера. А она сумеет.
Поняла она, и что он ленив. Что ж, тоже неплохо. У нее хватит энергии на обоих. Он привыкнет все обсуждать с ней, они будут действовать совместно, но решать в конечном счете станет она, и ее воля будет править страной.
Да, брак, несомненно, оказался удачным.
* * *
По дворцовому саду король Франции прохаживался рука об руку со своим зятем.
– Мне весьма приятно, – говорил Филипп, – видеть, как вы оба счастливы.
– Ваша дочь – самая красивая женщина во Франции, – отвечал Эдуард.
– Нам предстоит жить в мире и согласии, – сказал Филипп и слегка улыбнулся. – Дружба наших стран – хороший подарок для будущего.
– Многие по обе стороны пролива радуются сейчас тому, что произошло, – заметил Эдуард.
– Мой дорогой сын, пускай так будет и в дальнейшем. Дадим же клятву дружбы!
Обоим, по их характеру, было нетрудно это сделать, и не менее легко – в любой момент нарушить свою клятву.
– Вы слышали, мой сын, о гнусных делах тамплиеров? – продолжал король Филипп.
Эдуард ответил, что, находясь во Франции, трудно не знать об этом. Да, он наслышан об их страшных деяниях и не менее страшных наказаниях, которым они подвергаются.
– Не может быть спокойствия в стране, где свободно действуют подобные люди, – сказал Филипп.
– Наверное, так, – согласился Эдуард.
– А как насчет тех, кто бежал в Англию? – спросил король Франции. – Их немало.