Оболонскому Н. Н., конец октября 1892 ^*

1232. Н. Н. ОБОЛОНСКОМУ

Конец октября 1892 г. Москва.

Моя добрая знакомая, учительница Лидия Федоровна Михайлова просила меня рекомендовать ее Вам.

Наши кланяются.

Всего хорошего!

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Тверская, Долгоруковский переулок, дом Лобачева Доктору Николаю Николаевичу Оболонскому.

Ясинскому И. И., 31 октября 1892 ^*

1233. И. И. ЯСИНСКОМУ

31 октября 1892 г. Петербург.

Уважаемый Иероним Иеронимович, не хотите ли сегодня пообедать со мной ^* где-нибудь и вечер провести вместе? Хотелось бы поговорить. Если можно, то до 6 часов дайте ответ: Мл. Итальянская, 18, кв. Суворина.

Ваш А. Чехов.

Я приехал на 2–3 дня.

В. Л. Кигну (Дедлову), 2 ноября 1892 ^*

2 ноября 1892 г. Петербург.

2 ноябрь.

Милостивый государь Владимир Людвигович!

Письмо Ваше я получил у себя дома (Ст. Лопасня Моск. — Курск. д.), отвечаю же из Петербурга, куда я попал совсем случайно и ненадолго.

«Попрыгунью» отдаю в Ваше полное распоряжение ^* . В. А. Тихонов вчера говорил мне, что в декабре Вы будете в Петербурге. Я был бы очень рад повидаться с Вами. Странно, что мы с Вами до сих пор еще не знакомы, хотя давно уже работаем вместе на одном поприще и имеем общих друзей и приятелей. И странно, что я до сих пор еще не имел случая поблагодарить Вас лично за то внимание, какое Вы мне так часто ^* и, говоря по совести, так незаслуженно оказываете.

От души желаю Вам всего хорошего.

Преданный А. Чехов.

Леонтьеву (Щеглову) И. Л., 3 ноября 1892 ^*

1235. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ)

3 ноября 1892 г. Петербург.

3 ноябрь. Петербург.

Не беспокойтесь, милый Жан, я не напишу Вам ничего дурного. А<лексей> С<ергеевич>, правда, нездоров, но в здоровье его нет пока ничего серьезного и угрожающего. У него бывают головокружения, пошатывания и т. п., но всё это для городского жителя в пожилые годы составляет явление почти нормальное. Старость, ничего не поделаешь. Меня спросили: нужно ли ехать к Захарьину? Я по совести ответил: нет. Простите пачкотню. А<лексей> С<ергеевич> выглядит бодро, работает каждый день, гуляет, много говорит, и вообще в его жизни не замечается никаких перемен. Организация у него не из слабых, но… все под богом ходим!

Будьте здоровеньки и не забывайте меня. Завтра уезжаю домой ^* .

Ваш А. Чехов.

Оболонскому Н. Н., 5 ноября 1892 ^*

1236. Н. Н. ОБОЛОНСКОМУ

5 ноября 1892 г. Петербург.

Четверг.

Суворина раза два или три пошатывало на улице, он испугался и написал мне унылое и безнадежное письмо. Теперь он успокоился, по-видимому, совершенно здоров и забыл о своих головокружениях. Я передал ^* ему содержание Вашего письма, он был очень и очень тронут и сказал, что непременно воспользуется Вашим предложением, когда опять заболеет, и надеется, что Вы не раздумаете.

Ваше Высокопревосходительство, милостивый государь Николай Николаевич! Я хожу в Милютин ряд ^* и ем там устриц. Мне положительно нечего делать, и я думаю только о том, что бы мне съесть и что выпить, и жалею, что нет такой устрицы, которая меня бы съела в наказание за грехи.

Я был у Вас, чтобы пригласить Вас к себе в имение и рассказать Вам про свою новую жизнь, но дома Вас не застал. Хотел я также поблагодарить Вас за Лидию Федоровну ^* . Она мне с восторгом говорила о Вас.

Когда же мы, наконец, увидимся? Я должен уехать в Москву на сих днях. Пробуду в Москве не дольше одного дня, а потом, недели две спустя, опять приеду. Перед святками поеду в Питер… Не желаете ли прокатиться вместе? Полечили бы Лескова, который очень болен ^* , и повидались бы с Вашим приятелем Гнедичем, которого я в сей приезд не видел. В Питер я двинусь около 15 декабря.

  51