Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
57 
Сейчас нужно ехать в два места на практику: паралич и дифтерит. Мороз. Вечером из Москвы приедут гости. Гости, кстати сказать, бывают у нас ежедневно.
Холера в Серпуховском уезде была в одной только деревне и унесла 4-х человек, давши большой процент выздоровлений. Я до 15-го октября служил в земстве и величался врачом Мелиховского участка. У меня не было ни одного холерного случая, хотя хлопот и расходов было много. Я сторожил холеру в Мелихове, а Елена Михайловна в 50 верстах от меня.
За сим посылаю Вам тысячу пожеланий и благодарностей за хлопоты. В заключение постановляю, предлагаю и предписываю Вам возможно скорее приехать в Мелихово. Имею честь просить Вас об этом и прошу принять мою просьбу не только к сведению, но и к исполнению. Будьте исходящею бумагою по отношению к Бакумовке и входящею в Мелихово. Но довольно баловать Ваше администраторское ухо такими чарами, как предписываю, входящая, исходящая… Приезжайте скорее! У нас скучно, но не так, как было весной.
Пишите скорее, когда ждать Вас.
Иваненко играет на рояли, Миша починяет электрический звонок, Маша собирается в Москву… Вечер.
Всего Вам хорошего, голубчик.
Ваш А. Чехов.
Голике Р. Р., первая половина декабря 1892 *
1247. Р. Р. ГОЛИКЕ
Первая половина декабря 1892 г. Мелихово.
Ст. Лопасня, Моск. — Курск. ж. д. 1892 г. Декабрь.
Здравствуйте, милый Ромаша. Один молодой человек, живущий со мной под одной крышей, а именно брат Михаил Павлович, захотел узнать, что за штука «слава». Чтобы удовлетворить его любопытство, вполне естественное в молодом человеке, посылаю тебе его рассказ * и прошу напечатать в «Шуте» по 6 коп. за строку. Если забракуешь этот рассказ, то отдай его В. В. Билибину. Не найдется ли места в «Осколках». Я живу помаленьку и частенько о тебе вспоминаю. Скоро буду в Петербурге * . Постараюсь повидаться с тобой. А пока будь здоров. Кланяйся Гульде Мартыновне и своим милым деткам, которые, вероятно, меня уже забыли.
Твой Чехов.
Суворину А. С., 17 декабря 1892 *
1248. А. С. СУВОРИНУ
17 декабря 1892 г. Мелихово.
17 дек.
Сей рассказ, принадлежащий перу моего брата * , передайте Алексею Алексеевичу, который прислал мне его для исправления. В интересах благосклонных читателей я готов не щадить даже родного брата, и я не щадил постольку, поскольку это было нужно и можно. Больше сократить никак нельзя. Конечно, А<лексей> А<лексеевич> хорошо сделает, если не скажет брату, что я хозяйничал в его рассказе.
У Вас 2 раза на неделе болит голова, и Вы непомерно истребляете фенацетин. Об этом средствии я знаю не много, а прочесть о нем мне неоткуда, ибо под рукой нет новейшей фармакологии. Вы бы поговорили с каким-нибудь петербургск<им> доктором, наприм<ер>, с Соколовым или Афанасьевым. Если они авторитетно заявят, что фенацетин можно принимать безнаказанно до nec plus ultra[17], тогда валяйте во всю ивановскую. Если же нельзя, то нужно придумать другое средство.
В публичной лекции Мережковского, если судить о ней по печатным отзывам * , немало правды и хороших мыслей. Но она не политична, или, вернее, не этична. В каждом обществе, будь то народность, секта, сословие или просто круг людей, связанных одной общей профессией, непременно существует этика отношений, не допускающая, между прочим, чтобы дурно отзывались о своих в присутствии чужих, если нет к тому достаточно сильных поводов вроде уголовщины или порочного поведения — поводов, указанных практикою. Мережковский огулом, без достаточных к тому поводов дурно отзывался о своих в присутствии чужих, а это с точки зрения оной этики значит, что он «поступил не по-товарищески». Дома у себя, т. е. в журнале или в литературном обществе, бранись и бей себя по персям сколько хочешь, но на улице будь выше улицы и не жалуйся барышням, полицейским, студентам, купцам и всем прочим особам, составляющим публику. Это раз. Во-вторых, как бы низко ни пала литература, а публика все-таки ниже ее. Стало быть, если литература провинилась и подлежит суду, то уж тут публика всё, что угодно, но только не судья.
Если увидите Лескова, то скажите ему, что у Шекспира * в «Как вам будет угодно», действие 2, сцена 1, есть несколько хороших слов насчет охоты. Шекспир сам был охотником, но из этой сцены видно, какого плохого мнения он был об охоте и вообще об убийстве животных.
57 
