112 
Но Бевила мне судьба оставила. Я была обязана ему жизнью — его решимости, его энергии, его горячему желанию спасти меня.
Хотя… спасая меня, он терял Джессику.
Эта мысль поддерживала меня, словно спасательный круг среди океана сомнений.
Если он желал от меня избавиться, какая восхитительная возможность ему предоставилась!
Нам пришлось заночевать на острове, потому что шторм стал еще неистовей. Никогда я не слышала такого ветра, никогда не видела моря в такой ярости.
Бевил зашел ко мне, чтобы сказать, что у нас нет надежды добраться до Менфреи раньше следующего утра.
— В любом случае, — проговорил он, — тебе не стоит вставать.
— Я уже однажды ночевала здесь, — заявила я, — много-много лет назад… когда сбежала из дома.
Он улыбнулся мне. Я видела, насколько рад он, что я спасена.
— Похоже, у тебя талант к сумасшедшим выходкам.
— А наследующий вечер, — продолжала я, — сюда приплыл ты. Помнишь? Ты нашел меня под пыльным чехлом как раз в этой комнате.
Он прищурился, стараясь вспомнить.
— Ты привез с собой девушку. Я так переживала, что помешала вашему романтическому свиданию.
Он рассмеялся:
— Что за память у тебя!
— Прости меня.
— За что?
— За то, что я помешала тебе тогда… и теперь.
— Что еще, господи боже? — Он нахмурился, словно никак не мог взять в толк, о чем речь.
— Джессика очень красива, и она бы стала превосходной женой для члена парламента.
— Надеюсь, не станет. В крайних ситуациях люди выбалтывают о себе самое сокровенное. Когда мы плыли сюда на лодке… и я думал, нам никогда сюда не добраться, а море бушевало… она рассказала, что собирается замуж за Леверета. Свадьбу сыграют в ближайшее время — и без лишней огласки.
— Ты хочешь сказать…
— Именно. Они использовали остров для своих рандеву: вот и разгадка таинственных огней и фигур.
— Так это был Хэрри!
— Да. И она практически призналась, что несколько месяцев помогала ему. Была вроде шпиона во вражеском лагере. В тот раз, когда лодка уплыла, это было сделано по совету Хэрри, с помощью старого А'Ли… чтобы я оказался замешан в скандал… Если Хэрри когда-нибудь удастся заняться политикой, ему следует избирать более разумные методы.
— Если удастся… — весело согласилась я.
— Но только не в Ланселле, а, Хэрриет Менфрей?
Я видела, что он безумно рад моему спасению. В тот момент я позабыла обо всем — об ужасной смерти моей любимой Фанни, о пережитом кошмаре… обо всем, что еще предстояло объяснить.
— Господи, — выдохнул Бевил, — ты думала, что я на самом деле…
— Ты и Джессика, — подтвердила я. — Ну, знаешь ли, это был не такой уж нелепый вывод, учитывая прошлые обстоятельства…
Он посерьезнел, а потом сказал:
— Бедная Хэрриет! Боюсь, у тебя возникнет еще много проблем. Я далеко не ангел.
— Я — тоже, — сообщила я.
— Но я принимаю тебя такой, какая ты есть. А ты, Хэрриет, принимаешь меня?
— Ты говоришь как священник во время венчания.
— Ничего удивительного. Ведь мы говорим о том, чтобы… быть мужем и женой.
Он наклонился и поцеловал меня, словно мы скрепили некий негласный договор.
Прошло еще какое-то время, прежде чем картина прояснилась и все стало на свои места. Я долго оплакивала Фанни — и оплакиваю до сих пор. Как бы я желала, чтобы ее рассудок не помутился. Я так хотела, чтобы она стала няней для моих детей, и всегда представляла ее в этой роли. Да, если бы ее удалось спасти, я своей заботой сумела бы ее исцелить. Ведь в безумие ее толкнул страх за меня. Я полагала, яд, который оказался в отваре, отравил и ее душу. Это было несомненное доказательство того, что кто-то в доме пытался меня убить, и именно поэтому Фанни решила забрать меня с собой, когда Билли позвал ее.
Добравшись до истины, я поразилась тому, с каким искусством я сама сплела сеть подозрений, душившую меня. Нелюбимый ребенок, я всегда относилась ко всему хорошему с некоторым подозрением; мой отец не любил меня, и я заставила себя поверить, что никто никогда меня не полюбит. До последнего времени я не осознавала, что человек во многом сам строит свою жизнь. Это было поразительное открытие, и будущее предстало передо мной полным самых потрясающих возможностей. Кроме того, поняв себя, я стала терпима к другим. Мне стали понятней печали и надежды Джессики. Да, ее можно было назвать авантюристкой за то, что она приехала в Менфрею в надежде устроить жизнь; возможно, она рассчитывала увести у меня Бевила или хотя бы выйти замуж за Уильяма Листера — пока перед ней не замаячила более заманчивая перспектива в виде Хэрри Леверета. Я не до конца в этом уверена, но, по крайней мере, новая Хэрриет, какой я стала, понимает ее лучше, чем прежняя. Джессика боролась за свое счастье, так же как и я за свое; и я надеюсь, что она нашла в Хэрри то, к чему стремилась.
112 
