55 
— Боюсь, я не смогу тебя переубедить. Твоя гордость — твой злейший враг. Ты убеждена, что права, когда ненавидишь Бартли и защищаешь людей, подобных Хьюмилити Брауну. Но знаешь ли ты, что твое представление о том, что хорошо и что плохо, диктуется эмоциями. Бартли — пират, стало быть, его надо презирать. Я, Аннис, Джон Тайлер тоже грешили, но нас ты отчаянно защищаешь. Мне хотелось бы, чтобы ты смотрела на Бартли более разумно.
— Он не нуждается в моем добром отношении.
На следующий день Тамар села на лошадь и поехала на прогулку по вересковой пустоши. Мысли о Бартли не давали ей покоя с того самого момента, как он вернулся домой. Внезапно она услышала позади стук копыт. Это был Бартли.
Тамар придержала лошадь и остановилась перед ним. Он порядком изменился, немного постарел. Ему было почти двадцать семь, он стал взрослым мужчиной. У глаз появились морщинки, кожа стала бронзовой от загара, шрам на щеке выделялся более отчетливо. Но глаза по-прежнему горели, как сапфиры. Он смотрел на нее с легкой иронической усмешкой, и в ее душе поднялась прежняя ненависть.
— Приятная встреча, Тамар.
— Сомневаюсь в том, что приятная.
— Разве так встречают любовника?
— Ты не мой любовник.
— А ты забыла, что мы вместе провели ночь?
— Я сделала все, чтобы стереть этот срам из своей памяти.
— По крайней мере ты слишком горячишься, стало быть, я тебе не безразличен, — он широко улыбнулся, — и это дает мне надежду.
— Надежду? На что? Что ты снова заманишь меня в ловушку?
— Полно, Тамар. Не лги себе. Ты тогда разгадала мою уловку. Я поступил благородно… дав тебе убедительный повод, чтобы уступить мне, повод поверить, будто ты делаешь это не потому, что находишь меня неотразимым, а ради другого человека.
— Мне надоел этот разговор, я возвращаюсь домой.
— Нет, ты останешься и поговоришь со мной. Может, нам спешиться? Давай привяжем наших лошадей вон к тому кусту. Тогда нам легче будет потолковать о будущем.
— У меня с тобой не предвидится никакого будущего.
— Жаль, а у меня есть план, и я хотел бы посвятить тебя в него.
— Мне это ни к чему.
Он наклонился к девушке, схватил ее лошадь за уздечку и заглянул ей в лицо.
— Ты боишься слезать с лошади. Боишься, что я схвачу тебя, как в тот день… Помнишь, как тогда, когда ты увидела, что я иду к Ричарду, и улеглась голая на траве, сама не своя от желания соблазнить меня.
Тамар бросила на него надменный взгляд.
— Почему ты все время стараешься разжигать мою ненависть к тебе?
— Потому что твоя ненависть мерило твоей любви.
— Я вижу, ты преуспел в искусстве плести интриги во время своих испанских побед. Позволь сказать тебе, что ты не имеешь ни малейшего понятия обо мне и о моих чувствах.
— Знаешь, испанские и английские женщины по сути дела одинаковы, их можно разделить на податливых, кротких и на таких, как ты, диких, которых необходимо приручать.
— Твои глупые речи мне омерзительны. Я не лошадь, чтобы меня приручать.
— Ты права. Как я тебе уже говорил, ты женщина, за которой нужно ухаживать… теперь, когда я добился тебя.
— Ты полагаешь, что добился, потому что поступил со мной подло? И это дает тебе право говорить со мной подобным образом?
— Ах, Тамар, хотел бы я, чтобы ты сейчас взглянула на свое лицо. Ты взволнована. Ты надеешься, что я поступлю, как в прошлый раз. Даже если ты немного боишься, все равно надеешься. Загляни себе в душу, моя красавица, и скажи, что ты там видишь. Скажи мне правду. Скажи, что ты лелеешь в сердце малейший штрих той ночи любви. Ты помнила об этом все это время так же, как и я.
Она с такой силой хлестнула лошадь, что та вырвала уздечку из руки Бартли и помчалась галопом. Бартли скоро нагнал ее.
— Я думал, что малыш в саду — наш! — крикнул он. Она продолжала смотреть вперед.
— Я был разочарован! — снова крикнул он. Тамар снова придержала лошадь и воскликнула:
— Я скорее убила бы себя, чем стала рожать твоего ребенка!
— Ты слишком легко говоришь о смерти и слишком часто упоминаешь о ненависти.
— Убирайся прочь! Оставь меня!
— Я должен поговорить с тобой.
— Ты не можешь сказать ничего, что представляло бы для меня хоть малейший интерес.
— Ты боишься меня.
— Я слишком хорошо тебя знаю. Ты — грубиян, насильник, пират, грабитель. И все эти качества мне отвратительны. К тому же я не доверяю тебе. Физически ты сильнее меня, и я не желаю оставаться наедине с тобой в пустынном месте.
55 
