111 
Я жалела, что не могу избавить Жерара от этого ужасного чувства вины. Может быть мне удастся что-нибудь разузнать у Нуну?
Это стало навязчивой идеей, и когда наше пребывание в Париже закончилось, я почти с нетерпением возвращалас в Мезон Гриз, чтобы попытаться с помощью Нуну пролить свет на некоторые обстоятельства тех печальных событий.
Когда мы прощались с Жераром, он просил меня скорее вернуться, и я обещала.
— Я понимаю, это не то, на что ты надеялась, — сказал он, — но иногда в жизни приходится идти на компромиссы. И получается не так уж плохо. Ноэль, я обещаю, что не буду упрекать тебя за память о нем. Я готов получат только то, что ты можешь мне дать. Прошлое довлеет надо мной, так же, как и над тобой. Ни один из нас не может от него полностью освободиться. Но мы должны бьт добры друг к другу. И брать то, что жизнь нам предлагает.
— Может быть, ты и прав, Жерар, но пока еще я не убеждена до конца.
— Когда ты решишься, приезжай ко мне, приезжай немедленно, не откладывая.
Я обещала.
Вернувшись в Мезон Гриз, я, не теряя времени, навестила Нуну.
Она мне очень обрадовалась.
— Я скучала по нашим беседам, — сказала она. — Вижу, Париж околдовал вас так же, как когда-то Марианну. Да, это такой город, не так ли?
Я согласилась с ней.
Я не могла решить, как лучше подобраться к интересующему меня вопросу. Тогда, в Париже, казалось, что это будет нетрудно.
Как всегда, мы разговаривали о Марианне. Она показывала другие, найденные ею фотографии. Рассказывала о том, какая толпа поклонников ее окружала.
— Она могла бы выбрать себе в мужья лучшего во всей стране жениха.
— Может быть, она поняла это уже будучи замужем за мсье Жераром и жалела об этом браке.
— Нет, эта семья всегда была очень уважаемой. Марианна этим браком себя возвысила, тут ничего не скажешь.
— Ну, а кроме престижа, что ей принесло замужество? Была она счастлива?
— Счастья бы хватило. Да ведь она была жадной, моя девочка, ей все — мало. Еще ребенком, как только ей что-нибудь приглянется, бывало, протянет ручонки: «Хочу!» Я все над ней смеялась, мадемуазель «Хочу», называла ее. Я сейчас как раз собираюсь отнести ей на могилку цветов. Может, хотите со мной вместе пойти на кладбище?
Я размышляла, как бы мне лучше задать вопрос Нуну. «Если бы она поссорилась с мужем, и он бы велел ей уйти, как бы она это переживала?» Нет, тогда она может спросить, как мне могла прийти в голову такая мысль. Она не должна знать, что Жерар рассказал мне об этом.
Я смотрела, как она ухаживает за могилой. Потом она опустилась на колени и несколько минут молилась. А я, глядя на могильный камень с именем и датой смерти Марианны, представляла себе ее красивое, презрительно смеющееся надо мной лицо.
Да, я мертва. Я в могиле. Но я буду преследовать его до самой смерти.
«Нет, — подумала я, — не будешь. Я найду способ освободить его от тебя.»
Возможно, все это выглядело так, будто я решилась выйти за него замуж. Но я чувствовала, что не смогу этого сделать уже никогда. Родерик ушел из моей жизни, унося с собой все мои надежды на счастливое замужество.
Робер уехал в Париж. Перед отъездом он сказал, что ситуация становится все более угрожающей. Император начинает терять терпение, видя в Бисмарке врага всех своих честолюбивых планов относительно величия Франции.
— Хорошо еще, — сказал Робер, — что Пруссия всего лишь небольшое государство. Бисмарк не захочет связываться с Францией, хотя он полон таких же тщеславных и амбициозных планов в отношении Пруссии.
Робер рассчитывал пробыть в Париже недолго.
— Если у тебя возникнет желание приехать — буду только рад. Жерар тоже будет счастлив.
Я поеду, пообещала я себе. Но сначала мне хотелось еще поговорить с Нуну.
Однако прежде, чем я успела это сделать, нам сообщили ужасающую новость. Был жаркий июльский день. Мари-Кристин и я гуляли в саду, когда неожиданно из Парижа вернулся Робер. Он был сильно взволнован.
Мы видели, как он прошел в дом, и поспешили за ним. Анжель находилась в зале.
— Франция объявила войну Пруссии! — произнес Робер.
Мы все были потрясены. Я слушала споры об этом в студии, но никогда не принимала их всерьез. И вот случилось то, чего они так опасались.
— Во что это выльется? — спросила Анжель.
— Одно только утешает — надолго это не затянется, — сказал Робер. — Такая маленькая страна как Пруссия — против всей мощи Франции. Император никогда бы на это не пошел, если бы не был уверен в быстрой победе.
111 
