17 
— В субботу.
— Может быть тогда и встретимся?
— С удовольствием.
С легким сердцем поднималась я к маме в гримерную. Марта была там.
— Не очень-то хороший зал, — сказала она. — Дезире всегда не любила дневные спектакли. Вечером совсем другое дело. И не все билеты распроданы. Ей это не понравится. Уж чего она терпеть не может, так это играть в полупустом зале.
— А что, зал на самом деле полупустой?
— Нет, всего лишь не совсем полный. Но она, конечно, это заметила — глаз наметанный. Она чувствует публику, как никто другой.
Вопреки ожиданиям Марты, мама была в хорошем настроении.
— Джефри поскользнулся, когда обнял меня и запел «Я б все так же любил тебя». Чтобы не упасть, он схватился за меня и, представьте, Марта, оторвал пуговицу сзади.
— Вот неуклюжий, этот Джефри, — проворчала Марта. — Ну и вид у него, наверное, был — глупее не бывает.
— Нет, зрители его любят. Эти золотистые волосы, щегольские усы. Женщины без ума от него. Подумаешь, слегка поскользнулся! Это всего лишь подчеркнуло, что в чем-то он такой же человек, как все. И у него не меньше почитателей, чем у меня.
— Глупости. Весь спектакль только на вас и держится, не забывайте об этом. Я не для того все пальцы себе исколола, чтобы вы ставили себя ниже Джефри Коллинза.
— Джефри считает, что это именно он собирает публику.
— Ну и пусть себе считает, кроме него самого никто так не думает. Ну-ка, давайте сюда эту пуговицу. Надо ее поскорее пришить к вечернему спектаклю.
— Ох, еще и вечером. Опять начнется все сначала. Ненавижу дневные спектакли.
— Пришла Ноэль, чтобы вместе поехать домой.
— Как мило, дорогая! Хорошо провела день?
— О, да. Замечательно.
— Я рада, что ты здесь.
— И пора бы ехать, — сказала Марта. — Не забывайте, сегодня у вас еще спектакль.
— Ах, не напоминайте мне, — вздохнула мама.
У выхода нас ожидало несколько человек, желавших хоть мельком увидеть Дезире. Она лучезарно улыбалась и даже обменялась несколькими словами со своими поклонниками.
Томас помог ей сесть в экипаж, Марта и я последовали за ней и сели рядом. Она весело помахала небольшой толпе у выхода и, когда экипаж отъехал, откинулась на спинку сидения, полуприкрыв глаза.
— Ну, что, купила что-нибудь хорошенькое? — спросила она меня.
— Нет, совсем ничего не купила.
Я уже собиралась рассказать ей о своей встрече с Родериком Клеверхемом, но потом остановила себя. Я не знала, как она на самом деле отнеслась к тому, что в прошлый раз я привела его к нам. Тогда она перевела все в шутку, но, думаю, ситуация была довольно щекотливой.
Всю свою жизнь она презирала условности и так много добра делала людям, предпочитая жить так, как ей хочется. Я не раз слышала от нее: если ты живешь, не причиняя никому зла, какой может быть в этом вред?
До тех пор, пока леди Констанс не знала об этой довольно необычной дружбе между ее мужем и знаменитой актрисой, имело ли это какое-то значение? Для строгих блюстителей нравственности — да, но Дезире никогда к ним не принадлежала «Живи и не мешай жить другим — вот мой девиз», — частенько говаривала она. Но, когда тайная жизнь Чарли соприкоснулась с явной, обычной жизнью, может быть настал момент остановиться и подумать.
Я не была уверена, поэтому ничего не сказала ей о своей встрече с Родериком.
Я постаралась перевести разговор на другую тему, о только что закончившемся спектакле. Это она всегда готова была обсуждать. Наконец мы выехали на дорогу и лошадь, как обычно, навострив уши, что нас всегда забавляло, уже готова была понестись галопом, если бы Томас вовремя не придержал ее.
Мама сказала:
— Ну, что за прелесть. Чувствует, что там ее дом. Как это трогательно.
Экипаж уже притормаживал, когда это случилось. Девушка, должно быть, перебегала дорогу как раз перед носом лошади. Я не сразу поняла, что же все-таки произошло. По-моему, Томас круто свернул, чтобы не сбить ее, а потом оказалось, что она лежит навзничь на дороге.
Томас резко остановил лошадь и спрыгнул на землю. За ним последовали мама, Марта и я.
— О, боже! — вскричала мама. — Она ранена.
— Она кинулась прямо Рейнджеру под копыта, — сказал Томас.
Он поднял девушку на руки.
— Ну, как она, сильно пострадала? — взволнованно спросила мама.
— Не знаю, мадам. Думаю, нет.
— Я считаю, ее надо внести в дом, — сказала мама. — А потом мы вызовем доктора.
Томас внес девушку в дом и положил ее на кровать в одной из двух свободных спален.
17 
