45 
Так что Генрих на время оставил мысли о поисках седьмой жены.
Надо было назначить регента для Англии, и, хотя жена не сумела удовлетворить его в постели, король решил, что может доверить ей управление страной его отсутствие. Кранмер и Хертфорд помогут ей, а он спокойно погрузит на корабль свою армию и отправится во Францию.
Июльским днем он отбыл в Дувр и целым и невредимым достиг Кале.
Прекрасно понимая, какая огромная ответственность легла на ее плечи и какая награда ее ждет, если она не справится со своими обязанностями, Катарина, тем не менее, с отъездом короля испытала облегчение. В конце концов, выйдя замуж за человека, велевшего казнить двух жен и терроризировавшего и унижавшего трех других, женщина должна быть готова к тому, что ее жизнь будет полна тревог, и уж если она не могла испытывать презрение к смерти, то должна была научиться хотя бы не впадать в ужас при мысли о ней.
Король уехал, она была свободна, хотя и ненадолго. Катарина радовалась в душе.
Расставаясь, он нежно уверял ее в своей преданности, но перед тем как уйти, дал особое задание, касающееся принца Эдуарда.
— Раз уж мы не можем обзавестись еще одним сыном, — с упреком произнес король, — то должны беречь того, которого имеем.
И когда он нежно поцеловал ее, она прекрасно знала, о чем он думает.
«Целый год и никаких признаков беременности!» — несомненно, что, пересекая Ла-Манш под расшитыми золотом парусами, король убеждал себя, что он очень терпелив и что ждать беременности жены целый год — это очень долго.
Однажды, когда Катарина наблюдала за уроками детей, ей доложили, что при дворе появилась женщина, которая утверждает, что она подруга королевы, и просит дать ей аудиенцию.
Катарина попросила посланца передать этой женщине, что как только она освободится, то примет ее. Вскоре в ее покои ввели молодую даму, высокую и стройную, с бледным лицом, золотистыми волосами и глубокими голубыми глазами, в которых горел какой-то неземной огонь.
— Ваше величество... — Молодая женщина преклонила колени перед королевой.
— Анна Эскью! Неужели это ты? Впрочем, я должна теперь называть тебя госпожой Кайм, ибо ты замужем. Встань, моя дорогая Анна. Расскажи мне о себе.
— Умоляю, зовите меня Анной Эскью, ваше количество, как звали прежде, ибо я хочу носить свою девичью фамилию.
Катарина, заметив следы невзгод на лице своей подруги, отпустила слуг, за исключением маленькой Джейн, которую она отослала в дальний угол комнаты и велела заняться вышивкой.
— Что с тобой случилось? — спросила Катарина.
— Я ушла от мужа. Или, правильнее было бы сказать, он отослал меня.
— Он выгнал тебя из дому?
— Боюсь, что да, ваше величество. — Анна безрадостно рассмеялась.
— Мне очень жаль тебя, Анна, — сказала Катарина.
— Не жалейте меня, ваше величество. Для меня это не такое уж и горе. Меня выдали замуж за мистера Кайма, как вы знаете, потому, что он самый богатый человек в Линкольншире. Он должен был жениться на моей старшей сестре, но она умерла до того, как истек срок брачного контракта. И тогда мой отец отдал ему в жены меня. Я не собиралась выходить за него замуж... я вообще не собиралась замуж.
— Увы, — ответила Катарина, — нас выдали замуж против нашей воли. Нас даже никто не спросил.
Она подумала о трех своих браках, особенно о последнем.
— А теперь, — продолжила она, — он выгнал тебя из дому?
— Да, ваше величество. Меня принудили выйти за него замуж, но заставить меня отказаться от моей веры не сможет никто.
— Значит, Анна, он узнал, какую религию ты исповедуешь?
— А разве я могла это скрыть? — Она стояла перед королевой, сжав кулаки; голубые глаза ее горели. — Ваше величество, есть только одна истинная религия, только одна. Я много прочла за последние несколько лет и знаю, что у Англии только один путь спасения — принять истинную религию, религию Мартина Лютера.
— Тише, Анна! Тише!
Катарина со страхом оглянулась — маленькая девочка в углу еще ниже наклонила голову над своей вышивкой.
— Временами мне становится совершенно безразлично, что будет со мной, — сказала Анна.
— Люди расставались с жизнью, заявляя то, что ты сказала сейчас, — строго напомнила ей королева.
— Ваше величество донесет на меня?
— Анна, как ты могла такое сказать! Я твой друг и сочувствую тебе. Мне тоже нравится новая религия. Но умоляю, будь осторожней. В Тауэре тех, кто так говорит, подвергают ужасным пыткам. Неужели ты никогда не слышала воплей несчастных, сжигаемых на Смитфилдской площади? Ведь совсем недавно сожгли трех джентльменов из Виндзора.
45 
