39 
Мать отвела Лизу в библиотеку и дала задание найти французские книги, пересчитать их и потом посмотреть, не окажется ли там книги под названием «Эмиль» Жан-Жака Руссо. Лиза быстро справилась с заданием. Французских книг было немного, она насчитала всего двадцать две, среди них был и «Эмиль». Лиза сняла книгу с полки, очень старую книгу в синем переплете с золочеными буквами, и отправилась на поиски матери.
Ив была в гостиной, разговаривала по телефону. Лизе ни разу не приходилось видеть, как это делается. Конечно, она видела телефон и имела некоторое представление о том, что это такое. Мистер Тобайас объяснял это, и пока он объяснял, мать, насколько она помнила, хмурилась и недовольно качала головой. Теперь мать сама пользовалась телефоном. Лиза замерла на месте, прислушиваясь.
Она услышала, как мать говорит:
— Я же сказала: извини, Джонатан. Я никогда не звонила тебе раньше. — Она говорила очень тихо, так что Лиза с трудом различала слова. — Мне пришлось позвонить. Я должна знать.
Лиза почему-то ожидала, что услышит голос мистера Тобайаса, доносящийся из трубки на другом конце провода, но была тишина, хотя Лиза не сомневалась, что мать его слышит.
— Почему ты говоришь, что нечего знать? Если бы было нечего, ты приехал бы.
Лиза ни разу не слышала, чтобы мать разговаривала таким голосом, прерывающимся, умоляющим, чуть ли не испуганным, и ей это не понравилось. Мать всегда была такая сдержанная, все знала, все могла, но сейчас ее голос звучал необычно.
— Тогда ты приедешь? Ведь ты приедешь, Джонатан, да? Если я попрошу тебя, скажу: пожалуйста, приезжай, приедешь?
Даже Лиза понимала, что он не приедет, что он говорит: «нет, не могу» или «нет, не хочу». Она увидела, как опустились плечи у матери, как поникла ее голова, и услышала, как Ив говорит — холодно, будто разговаривала с Мэттом:
— Извини за беспокойство. Надеюсь, я не оторвала тебя от дел. Прощай.
Тогда Лиза подошла к ней и протянула руку. Она показала матери синюю книгу с заглавием «Эмиль», но мать, похоже, забыла о том, что просила ее сделать, и обо всем, что касалось ее задания. Лицо матери было бледным, как воск свечи, и таким нее застывшим…
— Ты задумалась, любимая? — спросил Шон, — Я предложил тебе пенни за них, но ты не слышала ни слова из того, что я говорю. Кевин хочет знать, не выпьешь ли ты стаканчик райслинга?
Лиза ответила:
— Да, спасибо, с удовольствием, — а когда увидела упаковку и прочитала винную этикетку, то сдержалась и не сказала им, что следует говорить «рислинг»: подумала, что они обидятся. Кевин был небольшого роста с загорелым лицом цвета ореховой скорлупы и черными волосами, хотя их осталось у него немного. Ему было лет тридцать, а может, и сорок пять — Лиза не могла сказать точно, она не очень хорошо умела определить возраст, что неудивительно.
Мужчины говорили сначала о футболе, а потом о собаке, и Кевин сказал, что это отличный маленький крысолов. Начался дождь, Лиза слышала, как он барабанил по крыше автоприцепа. Что будет с ними, если зарядят дожди? Мистер Веннер не станет платить им за простой. Внезапно ее охватило острое желание, сравнимое по силе с тем, которое так часто вызывал в ней Шон, и Лиза подумала, что если вскоре в ее руках не окажется книга и она не сможет ее прочесть, она умрет.
Она спросила Кевина, сколько стоит его телевизор, и сразу же поняла по выражению лица Шона, что ей не следовало этого делать. Но Кевин, кажется, не возражал. Он сказал, что не знает, что не имеет понятия, потому что он забрал телевизор из дома, вместе с другими вещами, когда разошелся с женой, потому что посчитал, что телевизор-то жена купит в первую очередь.
— Не собираетесь пожениться? — спросил он, когда они с Шоном уходили. — Если соберетесь, хорошенько подумайте. Держитесь за свою свободу до последнего.
— Нет, конечно же мы не собираемся жениться, — ответила Лиза и засмеялась при одной мысли об этом, но Шон не засмеялся.
Она вообще многого не рассказывала Шону об Ив и мистере Тобайасе, все это хранилось в глубине ее души, все воспоминания. Именно Шон вернулся к этой теме на следующий день, он, должно быть, думал об услышанном, но Лиза не поняла почему. Они все еще валялись в постели, хотя было уже поздно: какой смысл пробовать вылезать из прицепа и отправляться на сбор фруктов, если льет дождь? Проснувшись, Лиза поначалу совершенно растерялась, не понимая, где находится, думая, что она, должно быть, в сторожке. Из-за дождя сделалось неестественно темно. Все еще спросонья, она поискала книгу, которую, вероятно, положила, не закрыв, вверх обложкой на тумбочку рядом с кроватью. Но около кровати не было ни тумбочки, ни книги, и когда она повернулась на другой бок, то скатилась в теплые нетерпеливые руки Шона. Вместо чтения она ласками и поцелуями склонила Шона заниматься с нею любовью — к чему склонить его было совсем не трудно: занятие это, по его словам, с каждым днем становилось приятнее, и часто Лиза с ним охотно соглашалась. Внезапно он спросил:
39 
