78 
— Теперь ты получила меня.
— Знаю. Я продолжу рассказ о Бруно и о том, как разрушились чары, хорошо? Должно быть, он был безнадежно глуп, если угрожал ей и не видел, что это пустая трата сил. Я понимаю это теперь, но тогда не понимала, я была слишком мала. Я думала, что Ив отошлет меня и уедет из Шроува, а этого, как мне казалось, я не переживу.
Бруно продолжал убеждать Ив уехать и жить с ним в том доме, который он хотел купить. Он нашел где-то дом, который ему понравился, но не хотел принимать предложения продавца, пока не добьется обещания от Ив. Дом его матери был продан к тому времени, и он получил за него намного больше, чем стоил дом, как часто случалось в конце восьмидесятых. Он нашел большой дом, построенный пятьдесят лет назад на краю деревни, куда ходила Ив, чтобы сесть на автобус, когда ездила в город.
Даже Лизу уговорили посмотреть на дом. Ее отвезли туда на машине. Лизе дом показался ужасно уродливым: темные деревянные рейки на желтой штукатурке — подражание елизаветинской архитектуре, домам, которые Лиза видела на картинах, — красная крыша и окна, составленные из сотен мелких ромбовидных стекол.
При доме был очень большой сад, и Бруно неустанно повторял, что Ив будет довольна. С трех сторон сад окружала непомерно высокая живая изгородь из кипарисов, Лиза знала, что они называются leylandii. Самое уродливое дерево в мире, как когда-то сказала Ив. Они проехали через деревню, и Ив указала место, где упал замертво Райнер Бек, когда строил кирпичную стену. Кто-то другой, должно быть, закончил строительство дома между рядом коттеджей и зданием деревенской администрации, так как именно там стоял дом, выглядевший таким старым, будто простоял на этом месте лет сто.
Доехав почти до окраины города, они зашли в супермаркет, который немного напоминал новый дом Бруно, но был раз в пятнадцать больше и имел только один этаж. Это был еще один первый опыт для Лизы, которая, зайдя туда, получила громадное удовольствие. Она медленно шла мимо полок и считала, сколько на них сортов фруктового сока и видов овощных консервов. Количество сортов различных печений перевалило за сотню. Множества продуктов она просто никогда раньше не видела и даже не подозревала, что это можно есть. Мыла, спреи и моющие средства восхитили ее. Она с удовольствием провела бы остаток дня там, но Ив нервничала и заставила ее уйти, как только они купили фрукты и кукурузные хлопья. Лиза познакомилась именно с тем, что больше всего пугало Ив.
Это случилось в тот вечер, когда они снова ссорились из-за дома, а Лиза уютно устроилась в кресле и читала «Кима», издание в темно-красном, с тисненным золотом переплете из библиотеки Шроува. Внезапно Бруно спросил:
— А мистер Джонатан Тобайас, твой хозяин и господин, в курсе дела, что ребенок не ходит в школу? Что она никогда не училась в школе?
Вопрос отвлек Лизу от Кима, Дружка всего мира и Ока красоты, и она оторвалась от книги. Джонатан Тобайас действительно ничего не подозревал. Даже Лиза это понимала или догадывалась об этом. Конечно, девочка всегда была дома, когда супруги Тобайас приезжали в Шроув, но они приезжали нечасто и только в школьные каникулы, летние или зимние. Если Джонатан Тобайас и задавал Ив вопрос, как она устроилась со школой, та, без сомнения, лгала ему. Своими ушами Лиза этого не слышала, но не удивилась, если б дело обстояло именно так.
— Он не знает, верно?
— Его это не касается, — ответила Ив.
— Это касается каждого члена общества. Если бы он знал, сомневаюсь, что он позволил бы тебе жить здесь. Дело не только в том, что она не ходит в школу, речь идет и обо всем остальном. Ты держишь ее здесь в полной изоляции, не нанимаешь женщину для уборки, потому что не хочешь иметь лишнего свидетеля, оставляешь себе деньги, которые, как полагают, ты платишь этой несуществующей женщине, не говоря о том, что ты позволяешь ребенку творить что захочет в Шроуве, брать из библиотеки любые книги. Посмотри на нее сейчас.
У нее в руках, возможно, первое издание. Первое издание в руках одиннадцатилетнего ребенка, который никогда не ходил в школу!
— Я не сумела целиком оградить ее от внешнего воздействия, — спокойно возразила Ив. — И сама недостаточно полно оградилась от внешнего мира, как обещала себе. Я проявила слабость, я была глупа. И самую большую ошибку я совершила, позволив тебе поселиться здесь.
Бруно повернулся к Лизе:
— Отправляйся спать. Уже почти девять часов вечера, и тебе нечего здесь делать.
78 
