115 
Пальма Кайе счел нужным доложить о случившемся сеньору де Панжа, занимавшему высокую должность в Нераке с тех пор, как сделал одолжение своему повелителю, женившись на мадемуазель де Тиньонвилль, которая отказывалась стать любовницей Генриха, пока ей не найдут мужа.
Панжа был вполне доволен свершившейся сделкой. Он угодил королю, а Генрих довольно быстро устал от его жены, и та благополучно вернулась к мужу.
– Этому надо немедленно воспрепятствовать, пока дело не зашло слишком далеко, – заявил Панжа. – Король хочет, чтобы его сестра вышла замуж за короля Шотландии? Значит, мой долг позаботиться о том, чтобы она не стала женой графа Суассона.
– Я видел, как у них горят глаза, так они этого хотят, – поделился Кайе. – Полагаю, они найдут способ пожениться. А мадам Корисанда им всячески помогает.
Глаза Панжа недовольно блеснули. Его жена ненавидела Корисанду, которой удалось дольше нее удерживать возле себя короля, и муж разделял чувства своей супруги. Эта женщина на самом деле нанесла оскорбление его жене.
И Панжа незамедлительно принял меры. Прежде всего поставил стражу вокруг замка, затем вынудил Суассона покинуть Наварру и приставил стражу к принцессе Екатерине.
– Вот и конец этому маленькому недоразумению, – сурово заключил он.
Габриэла, как только ее признали королевской любовницей, смирилась с судьбой. Генрих был самым преданным и страстным любовником в ее жизни, готовым во всем ей угождать, и она все больше к нему привязывалась.
Габриэла жалела, что потеряла Бельгарда, но теперь понимала, как была неразумна, когда колебалась между ним и Лонгвилем, потому что именно Бельгарда она любила по-настоящему и если бы поняла это раньше, то они давно уже поженились бы.
Бельгард, как и раньше, время от времени тайно ее навещал, делая это с большой осторожностью. Ведь невозможно было и вообразить реакцию Генриха, если он узнает, что его водят за нос.
Лонгвиля Габриэла бросила, а так как раньше обменивалась с ним письмами, обратилась к нему с настоятельной просьбой вернуть их, поскольку в них содержались намеки на ее страстные к нему чувства. Она начала понимать, что быть любовницей короля – очень уважаемое положение во Франции, и конечно же неразумно его потерять из-за каких-то неосторожных посланий.
Ответ Лонгвиля был полон нежности и печали. Он пообещал сделать то, о чем она просит. Но в обмен попросил хранящиеся у нее его письма.
Габриэла положила их в пакет, чтобы отдать посланнику, когда тот прибудет от Лонгвиля. Посланник приехал, Габриэла взяла доставленный им пакет, а в обмен отдала свой – с письмами Лонгвиля к ней. Когда посланник ускакал, она решила сжечь пакет, но перед этим достала из него одно из своих писем и прочитала. На нее нахлынули воспоминания о тех временах, когда она была влюблена в Лонгвиля, и Габриэла не смогла удержаться, чтобы не прочитать еще одно письмо. А начав, уже не остановилась.
Читая, она вновь пережила волнующие встречи с нежно любимым Лонгвилем и вдруг вспомнила: а где же ее особенно страстные признания, когда он как-то долго ее не навещал…
Их не было. Но почему? И вдруг Габриэла все поняла.
Она вернула Лонгвилю все его письма, а он оставил у себя те, в которых недвусмысленно говорилось об их очень близких отношениях.
Габриэла попросила Лонгвиля о встрече – ей надо его увидеть по неотложному делу.
Лонгвиль не приехал. Вместо этого он прислал гонца с запиской, сообщив, что теперь их встречи можно рассматривать только как истинное сумасшествие. Понимает ли она, что он навсегда потеряет расположение короля, если об их свидании ему станет известно?
Тогда Габриэла попросила вернуть ей оставшиеся у Лонгвиля письма; он ответил, что послал ей все, больше у него ничего нет.
Она пришла в негодование. И как только раньше могла колебаться в своем выборе между двумя любовниками? Лишь Бельгард – настоящий мужчина. Лонгвиль намеревается при случае как-то использовать ее корреспонденцию к своей выгоде – для шантажа, а возможно, даже надеется продать ее ей…
Габриэла возненавидела Лонгвиля. Она не жаждала мести, но, вспоминая о том, как когда-то любила его, досадовала, что раньше не разобралась в этом человеке. Этого его поступка ей никогда не забыть и не простить, но при первой же удобной возможности необходимо завладеть своими письмами.
Генрих пригласил Габриэлу присоединиться к нему в Манте, и она приехала туда с отцом.
115 
