50 
Я была готова, чтобы быть представленной паше.
Дикие мысли приходили мне в голову. Что будет, если я откажусь идти или попытаюсь сбежать из гарема? Как? Ворота заперты и охраняются евнухами паши — огромными мужчинами, которых выбрали именно из-за их роста. Как я могу сбежать?
Мне придётся посмотреть правде в глаза. Спасения нет.
Рани взяла меня за руку и покачала головой. Чем-то я ей не нравилась. Может, это из-за того, что у меня был такой несчастный вид? Она сказала мне, чтобы я улыбалась и всем своим видом показывала, что счастлива и ценю высокую честь, которой могу быть удостоена сегодня вечером.
Этого я сделать не могла.
Николь стояла рядом со мной. Она была одной из тех, кто помогал одевать меня. Она сказала что-то Рани, и та задумалась.
Потом Рани кивнула и дала Николь ключи. Николь ушла.
Я села на диван. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Как далеко всё это зашло. Я представляла себя избранной пашой… носящей ребёнка, который будет соперником Самира и Фейсала. У меня был отец, человек значительный, профессор Британского музея. Я хотела сказать им, что если паша попытается обращаться с дочерью моего отца как с рабыней, то будут неприятности. Я англичанка. Великая королева не допустит, чтобы с её подданными обращались подобным образом.
Я старалась набраться мужества. Понимала, что говорю сама себе чепуху. Какое этим людям дело до того, кто я такая? Здесь правили они. Я была ничто.
Возможно, я могла бы рассказать ему, как не терпится другим девушкам разделить с ним ложе. Почему не взять одну из тех, кто горит желанием, а меня отпустить? Возможно ли будет объяснить ему это? Станет ли он слушать? А если станет, поймёт ли?
Вернулась Николь. В руках она держала бокал.
— Выпей это, — сказала она. — Ты почувствуешь себя лучше.
— Нет, не буду.
— Я говорю, что тебе это поможет.
— Что это?
Ещё одна девушка внесла свою лепту в уговоры. Она обвила себя руками и начала раскачиваться взад-вперед.
— Она говорит, что это заставит тебя возжелать любви. Тебе станет легче. Во всяком случае, это приказ Рани. Она считает, что ты не сгораешь от желания, а паша любит страстных женщин.
Какое-то возбуждающее средство, подумала я.
Николь подошла ко мне ближе.
— Не глупи, — прошептала она, смотря мне в глаза и пытаясь сказать что-то. — Возьми, — продолжала она. — Тебе это… понравится… как раз то, что тебе сейчас нужно. Пей… пей… Я твой друг.
В её словах был какой-то скрытый смысл. Я взяла бокал и выпила его содержимое. Это было отвратительно.
— Скоро… — сказала Николь. — Скоро…
Через несколько мгновений я почувствовала себя очень плохо. Николь уже исчезла вместе с бокалом. Я пыталась удержаться на ногах, но не могла. У меня все поплыло перед глазами.
Одна из девушек позвала Рани, которая пришла в сильном испуге. Я чувствовала, как по моему лицу строится пот, и мельком увидела своё отражение в зеркале. Я была очень бледна.
Рани кричала на всех. Меня уложили на диван. Я действительно чувствовала себя больной.
Появилась Николь. Мне показалось, что она незаметно улыбнулась.
* * *
Я не была представлена паше. Я лежала на диване и чувствовала себя смертельно больной. Я и правда думала, что настал мой последний час. Я вспомнила, как тайно улыбалась Николь. Это сделала она. Она думала, что я ублажу пашу и принесу ребёнка, который вытеснит Самира. Может ли такое быть, или она действительно мой друг? Каким бы ни был ответ, этой ночью она спасла меня от паши.
Через день-другой я начала поправляться, и вместе с выздоровлением ко мне пришла вера, что Николь сделала это, чтобы спасти меня от того, чего я так ужасно боялась. Правда, в то же время она помогала себе. Почему бы и нет. Николь француженка и реалистически смотрит на жизнь. Тот факт, что она может услужить одновременно себе и мне, делало идею вдвойне привлекательной для неё.
Как только я начала чувствовать себя лучше, я поняла, что была не настолько больна, как мне казалось. Будь я серьёзно больна, я не смогла бы так быстро прийти в себя.
Николь сказала мне, что когда Рани послала её принести из шкафчика возбуждающее, которое давали некоторым девушкам перед тем, как они впервые отправлялись к паше, она заменила его на какое-то снадобье, от которого, как она знала, мне станет настолько плохо, что я не смогу пойти к нему.
50 
