72 
Пожалуй, пора начинать хамить. В конце концов я действительно не могу сейчас вдаваться в подробности того дня.
– Да какая вам разница, инспектор? Все еще хотите притянуть Джетта? Я-то думала, он вас больше не интересует, раз одного человека вы уже взяли под стражу.
Джексон поправил очки и почесал кончик носа, – все со сдерживаемой яростью.
– Не будете ли вы так любезны позволить самим заниматься работой, за которую нам платят?
– А что, вы хотите сказать, что не арестовывали Мэгги Росситер?
– Если вас настолько интересует деятельность полиции, пошлите своего друга на нашу пресс-конференцию, – язвительно ответил Джексон.
Лучше бы они так же успешно ловили преступников, как ковырялись в чужом белье.
– Он, без сомнения, предоставит вам любые интересующие вас сведения, – продолжал тем временем Джексон. – Но я так и не получил ответа на свой вопрос. В какое время вы приехали сюда?
– Я же уже сказала, что точно не помню. Мы проговорили около часа, потом Джетт пошел за Мойрой.
– Почему он так долго ждал? Почему он не мог сразу за ней пойти?
Я вдохнула поглубже и ответила:
– Он пошел в то время, на которое назначил ей встречу в репетиционной. Они собирались еще работать. Джетт не хотел, чтобы Мойра его ждала. А где она была до этого, я думаю, Джетт просто не знал.
– Долго ли он отсутствовал?
– Пару минут. Так быстро он не успел бы ее убить, если вас именно это интересует. Потом, я же щупала ей пульс и помню температуру – если бы ее убили три минуты назад, она была бы теплее!
– Дальше можете не продолжать, – саркастически перебил меня Джексон. – Если бы ее убили час назад, она была бы холоднее, так?
– Да, именно так я и подумала.
– Можете поделиться своими тонкими наблюдениями с нашим патологоанатомом, он будет рад. – Джексон вздохнул. – Потом вы увидели подругу Мойры. Куда она шла, к дому или от него?
– Я не уверена, но, по-моему, она шла от дома в сторону деревни.
Джексон кивнул:
– Как она выглядела? Испуганной, или расстроенной, или пораженной?
– Она была поражена и напугана. Что и понятно, я же на нее чуть не наехала.
– А когда вы беседовали с ней, она никак не обнаружила, что знает, как именно убили Мойру?
– Нет. – В этом я была абсолютно уверена.
– А вы?
– И я нет. Если помните, вы сами велели ни кого в это не посвящать.
– Ну а вы, разумеется, всегда делаете так, как вам велят! Ох, не надо, мисс Брэнниган!
Я резко выпрямилась:
– Инспектор, я не знаю, чего вы добиваетесь, но учтите, что у меня есть дела поважнее, чем стоять тут и выслушивать ваши оскорбления. Если у вас есть ко мне конкретные вопросы – давайте разговаривать, а если вы хотите по нескольку раз пережевывать одно и то же и пытаться заставить меня пересмотреть показания, вы теряете свое и мое время. Я не стану способствовать обвинению своего клиента.
Я направилась к двери, но Джексон преградил мне путь:
– Не торопитесь.
Он подошел ближе, но тут дверь открылась, и вошел Кевин. Оценив ситуацию, Кевин пришел в ярость.
– Что здесь творится? В чем дело? – закричал он. – Почему в моем офисе затевают игру в «полицейских и воров»?
– Я как раз собиралась уходить, – ответила я, уничтожающе взглянув на обоих. – Увидимся в другой раз, Кевин.
Последние слова я бросила через плечо, закрывая за собой дверь.
Дел на сегодня было еще предостаточно.
Джетт сидел в своей гостиной напротив апартаментов Кевина. Дверь была открыта; я вошла, не решаясь заговорить, и ждала, пока он меня заметит. Он сидел на высокой табуретке и наигрывал на двенадцатиструнной «Ямахе» их с Мойрой старые песни. Через пару минут он все-таки меня увидел, кивнул головой и остановился, не доиграв «Плача на солнце».
– Кейт, – тихо произнес он. Было невозможно смотреть на его лицо при ярком свете.
Я села.
– Как ты?
Джетт бережно прислонил гитару к стене и пересел на пол, скрестив ноги по-турецки.
– Мне никогда еще не было так тяжело, – ответил он каким-то странным, глухим голосом. – Как будто я потерял часть себя, причем самую лучшую часть. Я уже все перепробовал – медитации, аутотренинг, даже секс… Пытался пить. Думал как-то избавиться от этого, но ничего не помогает. Так и вижу, как она лежит на полу там, в студии.
Что я могла ответить? Я не умею утешать людей в горе.
Мы помолчали несколько минут, потом Джетт спросил:
– Ты уже знаешь, кто ее убил?
72 
