Последние отзывы

  48  

Теперь Анна-Генриетта пришла к выводу, что если кому-то из них и придется уехать, то пусть это будет Луиза-Елизавета. Она конечно же какое-то время будет несчастна, но вскоре начнет привыкать к новой стране. А если же покинуть Версаль заставят ее, Анну-Генриетту, то у нее будет разбито сердце. Анне-Генриетте будет достаточно грустно расстаться с Луизой-Елизаветой, но, по крайней мере, остальные члены семьи остаются с ней. У нее остается ее великолепный и любимый дом, где она сможет постепенно позабыть свою печаль.

Она молилась, что если уж ей суждено выйти замуж, то пусть это будет кто-нибудь, кто жил здесь. Возможно, это не так уж и невероятно. Луиза-Елизавета продолжала говорить об Испании. Она много читала о стране и знала, что королева Елизавета строила большие планы для своих сыновей и управляла королем.

«Ну вот, она уже все распланировала», – подумала Анна-Генриетта.

Тут она улыбнулась, потому что к ним кто-то приближался, и, прежде чем она увидела кто, она уже знала, что это был герцог де Шатре, правнук покойного регента герцога Орлеанского.

Он был очень красив; более того, Анна-Генриетта считала его самым красивым среди всех придворных. Он мог посоревноваться в красоте даже с ее отцом. Герцог поклонился принцессам.

– Мадам Первая, мадам Вторая! – пробормотал он.

– Доброе утро.

Ему улыбнулись обе принцессы, но он смотрел на Анну-Генриетту.

– Надеюсь, я не помешал? – спросил герцог. – Могу я погулять с вами?

Анна-Генриетта посмотрела на сестру.

– Ну конечно же можно, – быстро ответила Луиза-Елизавета. Было ясно, что все ее мысли сейчас о собрании, что идет сейчас во дворце, а вовсе не о таких пустяках.

– Сегодня во дворце очень оживленно, месье де Шатре, – сказала Анна-Генриетта.

– Это так, мадам.

В его глазах появилась тревога. Герцог продолжал смотреть на Анну-Генриетту, будто совсем забыл о существовании мадам Луизы-Елизаветы.

Когда к девочкам присоединился герцог де Шатре, их гувернантки, наблюдавшие за своими подопечными с небольшого расстояния, пошли к девочкам. Но прежде чем они подошли, к сестрам подбежал запыхавшийся паж.

Принцессы и герцог де Шатре затаили дыхание. Они ждали, что скажет паж, и были уверены, что он многое им расскажет.

– Что вам угодно? – крикнула Луиза-Елизавета еще до того, как паж приблизился к ним.

– Мадам… – Он прервался, и троице казалось, что пауза длится вечно; но только казалось.

– Мадам Луиза-Елизавета, – продолжал паж. – Его величество хочет немедленно с вами поговорить.

Напряжение спало. Луиза-Елизавета кивнула. Она последовала за пажом по траве ко дворцу. Ее путь в Испанию начался, и кто знает, к какой чести и славе он приведет?

Анна-Генриетта смотрела ей вслед. Она не заметила, как к ним подошли гувернантки. Она видела только великолепную красоту Версаля и неподдельную радость в глазах молодого герцога де Шатре.

В аббатстве Порт-Рояль сидела молодая женщина и ожесточенно вышивала. Иголка прыгала в ее руках, и стежки выходили неровными.

Она приказала одной из молодых дам, которая также была в монастыре и находилась примерно в том же положении, что и она сама, прийти к ней и поговорить. Паулина Фелиция де Нель всегда командовала, и, как ни странно, ей подчинялись. Разговоры с избранными ею собеседниками обычно сводились к монологу Паулины Фелиции, прерываемому лишь восклицаниями восхищения, удивления или односложными ответами. Большего она не позволяла.

Вот сейчас она говорила:

– Ты понимаешь, что мне двадцать четыре? Двадцать четыре! А я сижу здесь взаперти. Я, Паулина Фелиция де Нель, должна провести всю оставшуюся жизнь здесь! Разве это не возмутительно?

Она сделала паузу, давая своей собеседнице возможность кивнуть, что та незамедлительно и сделала.

– Я здесь… а моя сестра – в королевском дворце! И она не просто скромная фрейлина. Она могла бы править Францией, если бы захотела. А не правит лишь потому, что моя сестра дура. Луиз-Жюли – любовница короля. Ты только представь! Сравни то, как она проводит время и как его провожу я. Смириться с таким может только дура. А я не дура. По-твоему, я дура?

– О нет, мадемуазель де Нель.

– Тогда должна ли я оставаться здесь, вышивать подобную вот дрянь? Молиться? Смотреть, как увядает моя молодость? Любовницы королей должны помогать своим семьям. Это их долг.

Если бы я была на месте Луиз-Жюли… но я не на ее месте. А знаешь почему? Из-за недостатка возможностей. Она вышла замуж за нашего кузена, графа де Майи, и он привел ее ко двору. Если бы я была старшей сестрой, то за графа де Майи вышла бы я, и это меня бы он взял ко двору. Уверяю, тогда самой важной придворной дамой была бы Паулина Фелиция, а не Луиз-Жюли, как сейчас. Ты согласна?

  48