Особенно,... 
22 
Вскоре она с успехом играла леди Уэлти в «Английском господине» Джемса Хоуарда, а чуть позднее исполнила роль Селии в «Веселом лейтенанте» Флетчера.
В стране по-прежнему было неспокойно: чума и пожары парализовали торговлю, голландцы продолжали угрожать. В своем жилище, снятом опять на Друри-лейн, Нелл не задумывалась о таких вещах. Она устраивала вечеринки и развлекала своих друзей пением и танцами. Друзья вели разговоры о скандалах при дворе, о театре и ролях, которые они исполняли, им и в голову не приходило задумываться о государственных делах. Они и представить себе не могли, что подобные вопросы могут их касаться.
На этих вечеринках бывали и придворные. Являлся сюда даже знаменитый герцог Бекингемский. Ему удавались пародии, и не раз он заявлял, что ему хотелось бы превзойти в этом искусстве мисс Нелл. С ним бывала леди Каслмейн, которая любезно расточала комплименты маленькой комедийной актрисе по поводу ее игры. Она расспрашивала ее о Карле Харте, и ее большие голубые глаза хищно посверкивали. Карл Харт был очень красивым мужчиной, а Нелл слышала о неутолимом влечении леди к красивым мужчинам.
Одна из эпиграмм, ходившая по городу, касалась первой любовницы короля. В ней говорилось:
«За ночь сорок мужей не щадили над шлюхой живот,
Но сука сорок первого, вертя хвостом, зовет».
Утверждали, что эту эпиграмму сочинил граф Рочестер, который был двоюродным братом леди Каслмейн и одним из самых необузданных распутников при дворе. Недавно он попал в тюрьму за похищение богатой невесты. Он был так дерзок, что мог сказать что угодно даже самому королю. И тем не менее он пользовался постоянной его благосклонностью.
Генри Киллигрю тоже бывал там, он стал ее другом с того самого дня, когда она попросила его помочь освободить Розу. Теперь она знала, что он один из любовников леди Каслмейн, но и Розы тоже, и что он — самый большой лжец в Англии. Приходил сэр Джордж Этеридж, медлительный и добродушный, все здесь звали его «Кроткий Джордж». Другим гостем, приходившим к ней в дом, был Джон Драйден, невысокого роста поэт с прекрасным цветом лица, написавший уже несколько пьес и обещавший написать еще одну — специально для Нелл.
Он сдержал свое обещание, и вскоре после возвращения в Лондон Нелл играла в пьесе «Секретная любовь, или Королева-девица»; роль Флоримеля, написанная специально для нее, стала самым большим успехом в ее карьере.
Весь город ходил смотреть миссис Нелл в роли Флоримеля: Драйден создал образ сорвиголовы, создания остроумного, хорошенького, озорного, смешно передразнивавшего всех и вся. Другими словами, Флоримель был копией Нелл — и Флоримель очаровал весь Лондон!
Теперь она смогла позабыть то ужасное время, когда свирепствовала чума, она смогла позабыть нищету, пережитую в Оксфорде, — так же как в начале своей карьеры она позабыла бордель в переулке Коул-ярд и ту жизнь, когда она была продавщицей апельсинов в партере. Нелл умела сделать жизнь восхитительной не в самые худшие времена и помнить из своего прошлого только то, что позже называешь приятными воспоминаниями.
Карла Харта она потеряла. Он никогда так и не простил ей, что тогда она выбрала свою семью, а не его. Нелл пожимала изящными плечиками. Она любила его, когда так мало знала о любви! Любовь ее была робкой, доверчивой, пробной. Она была благодарна мистеру Карлу Харту и не держала на него зла за то, что теперь он с удовольствием проводил время с миледи Каслмейн.
Сейчас ей больше всего нравилось важно прохаживаться по сцене в громаднейшем напудренном парике, из-за которого она казалась еще меньше, чем была на самом деле, — фигура нелепая и очаровательная в то же время, полная энергии, полная жизнерадостности и очарования уличного мальчишки, заставлявшая публику партера подпрыгивать на своих местах от удовольствия и хохота, а каждую молоденькую зрительницу — подражать Нелл Гвин.
А в конце пьесы она плясала свою любимую джигу.
— Ты должна сплясать джигу! — сказал Лей-си. — Молл Дэвис привлекает в Герцогский театр своими танцами. Ей-Богу, Нелли, она милейшее создание — эта Молл Дэвис… но ты милее всех!
Нелл отворачивалась от его восхищенных взглядов; ей не хотелось казаться неблагодарной человеку, который сделал для нее так много. Но она и слышать не хотела в то время ни о каких любовниках.
Она не хотела близости с мужчиной без любви, а в жизни теперь было так много всего, что можно любить помимо мужчин!.. Она могла бы ему напомнить, что Томас Киллигрю платил женщине двадцать шиллингов в неделю, чтобы она оставалась в театре и дарила счастье его актерам в моменты их предрасположения к любовным утехам. Так что, даже будучи благодарна Лейси, она отворачивалась от него равнодушно, как она научилась отворачиваться от великого множества добивавшихся ее расположения.
22 
