66 
— Это можно понять, — сказал Иаков.
— Я согласен и с вами и с парламентом, Иаков. Но мой парламент недоволен мной, а это плохо, когда парламенты и короли расходятся во мнениях. У нас есть ужасный пример. Когда я вернулся домой, я принял решение жить в мире со своими подданными и со своим парламентом. А вот теперь молодой Джемми устроил все это. И заявляет, что защищал мое королевское достоинство.
— Этот мальчик придает большое значение королевскому достоинству вашего величества.
И главным образом потому, что он считает, будто в нем есть и его доля.
— Это правда, Иаков. Бывают моменты, когда юный Джемми дает мне основания тревожиться. Парламент принял закон, по которому любой, выбивший глаз, рассекший губу, нос или язык вассалам его величества или как-то иначе нанесший увечье члену парламента, должен быть отправлен на год в тюрьму, а не только подвергнуться большому штрафу.
— Это справедливо, — ответил Иаков.
— Да, это справедливо. Поэтому мне не нравится, что юный Джемми ведет себя подобным образом.
— Небольшое наказание, наложенное вашим величеством, могло бы пойти ему на пользу.
— Вы правы, очевидно. Но я никогда не увлекался наказаниями, Иаков, и мне трудно наказывать тех, кто мне так дорог, как дорог этот мальчик.
— И все же однажды он навлечет на себя неприятности — и на вас тоже.
— Поэтому я и хочу, чтобы вы помогли мне, Иаков. Неужели вы двое не можете быть друзьями? Мне не нравится это соперничество между вами.
— Соперничество устраивает ваш внебрачный сын. Он опасается, что мне достанется корона, на которую, как ему кажется, у него больше прав.
— Боюсь, что лишь одно может сдружить вас, и это одно — мои законные здоровые сыновья. Чтобы ни у кого из вас не осталось надежды на корону.
— Карл, кое-кто говорит, что вы так любите этого мальчика, что готовы сделать его своим полноправным наследником.
— Я люблю мальчика, это правда. — Он — моя плоть и кровь. Тысячи мелочей ежедневно напоминают мне об этом. Он мой сын, мой старший сын. Он красив, и он мне нравится. Не стану этого отрицать. Но вы, »брат, сын нашего отца и мой наследник. Я никогда не сделаю Джемми законным сыном, пока есть человек, который по праву и справедливости должен занять мое место. Если я умру, не имея законного наследника, Иаков, вы унаследуете трон. Я об этом никогда не забываю. Сколь бы я легкомысленным ни был, тут я постоянен и тверд. Но есть еще один вопрос, который я хотел бы решить с вами. Речь об этом заигрывании с католической верой.
— Мысли не поддаются контролю, брат.
— Нет, конечно, но мы можем держать их при себе.
— Я не могу фальшивить по поводу того, что я считаю истинной религией.
— Но вы можете держать свои мысли при себе, брат. Вспомните нашего деда, Генриха IV. Вы такой же его внук, как и я. Поразмыслите о том, как он управлялся со своими религиозными вопросами, благодаря чему страна, пережившая разрушительную войну, обрела наконец мир. Англия является протестантской страной, так же твердо протестантской, как Франция была твердо католической в дни правления нашего деда. Англия никогда больше не согласится принять короля-католика. Если вы хотите, чтобы в Англии царил мир, когда меня не станет, вы должны воссесть на трон протестантом.
А что, если мои сердце и разум говорят мне, что католическая вера является истинной?
Подавите влечения своего сердца, дорогой брат. Если вы позволите управлять разуму, он вам скажет: поклоняйтесь втайне. Оставайтесь внешне таким, каким вас хочет знать страна. Помните нашего деда… величайшего из королей, которого когда-либо имели французы. Он положил конец гражданской войне, потому что он, будучи гугенотом, прикидывался католиком. Оставьте этот флирт с католической верой, Иаков. Показывайтесь со мной в церкви, когда того требует случай. Пусть страна видит, что вы правоверный протестант. В этом случае, брат, мы быстрее покончим с нездоровым ростом амбиций юного Джемми. Поступайте так не ради меня, а ради себя и Англии, которой вам когда-нибудь, возможно, придется править. Иаков мрачно покачал головой.
— Вы не понимаете, о чем просите, брат. Если человек исповедует католическую веру, как может он идти в протестантскую церковь?
Карл устало вздохнул.
Потом он пожал плечами и подумал:» Иаков — дурак… он всегда был дураком и, есть опасения, останется им навсегда «. Карл мог утешать себя мыслью о том, что, какую бы беду Иаков ни навлек на себя, он, Карл, будет в могиле и его это касаться не будет.
66 
