36 
- Я думал, что они так и не были опубликованы.
- Так они и не были, но Хельмут подарил мне несколько снимков. Хотите взглянуть?
Сидя в вагоне метро по дороге в госпиталь «Сен-Бернар», Брюс прокручивал в памяти свой разговор с Дани Лепек. Она использовала готовые формулировки: «праздник закончился», «вернуться в. отчий дом», «жить припеваючи», «взять бразды правления»… что там еще?.. «подстерегает на каждом шагу», «предпочитаю забежать вперед», «считалось хорошим тоном»… Все эти откровения прекрасной Дани - пустые слова. Она, такая естественная при первой встрече, сегодня была фальшивой. До того фальшивой, что неопубликованные снимки Хельмута Ньютона показались ему наиболее правдивой деталью нынешнего утра. Крепкое белое тело женщины в туфлях на шпильке, черные как смоль волосы, решительный взгляд, резко очерченный рот. Обжигающая красота, леденящая красота, возникающая из небытия. «Она стояла на снимке как-то по-особенному… Все люди принимают такую позу каждый день, но некоторые выглядят при этом явно лучше, чем другие…»
Дани Лепек с простодушным видом объяснила, что фоном служил натянутый в студии огромный лист белой бумаги. Что Хельмут безумно с ней намучился, добиваясь нужного ему выражения - одновременно сурового и манящего. Фото в таком стиле Хельмут называл «Большие Ню».
- Я вам уже говорил, мадам Лепек, что вы очаровательны.
- Я помню. Вы это сказали и сразу же переменили тон на жесткий.
- Вы очаровательны, и все-таки пора кончать это ваше представление.
- Хотите сигарету?
- Нет, спасибо.
- Я чувствую, что скучаю в этом большом доме, майор.
- Похоже, что так.
- Я ничего не ощутила вчера, когда вы пришли объявить нам о смерти Дарка. Меня пугает это безразличие. Вы действительно не хотите сигарету?
- Нет, спасибо.
- Иногда, когда я вечером снимаю макияж в ванной, я немного побаиваюсь своего отражения в зеркале.
Говоря это, она взяла со столика «Большое Ню» в золоченой рамке и перевернула лицевой стороной вниз. Потом добавила:
- Иногда я начинаю сомневаться, что вообще существую. Мне кажется, я несчастна с Жюстеном. Но уже слишком поздно его бросать. У меня нет профессии, я не буду знать, куда мне идти и что делать.
- А Марко Ферензи?
- Он женат. Нет, это не то. В моем окружении нет никого, кому я могла бы сказать то, что сказала вам. Даже Марко. Он не поймет. Надо будет проконсультироваться с психоаналитиком.
- Неплохая мысль.
- Хорошо, что она пришла мне в голову.
Подумать только, все это время Жюстен Лепек спал сном праведника.
14
Брюс набрал число 742 на пульте кодового замка. Дверь в отделение интенсивной терапии бесшумно открылась. Со всем своим сложным оборудованием и ватной тишиной помещение напоминало центр управления космическими полетами. Никто не мог войти туда, не зная кода; палаты располагались вокруг контрольного поста, двери большинства из них были открыты - прямо-таки ячейки, занятые представителями рода человеческого, в состоянии спячки путешествующими к отдаленным уголкам вселенной.
Воспоминания о недавнем прошлом прервались у входа в палату. Катрин Шеффер, в строгом костюме и туфлях без каблука, тихим голосом разговаривала с мужем. Она явно только что прошлась расческой по его волосам. Теперь их разделял безупречный пробор, словно у причастника, тогда как обычно они были растрепаны и взъерошены. Брюс поинтересовался у нее, как дети. Катрин показала фотографии. Оба малыша что-то строили, у младшего очки были склеены красным скотчем. Вылитый Виктор в миниатюре. Старший был светловолосым и изящным, как его мать. Брюс неоднократно видел юных Шефферов, и в жизни и на фотографиях, и всякий раз находил их прелестными. Что касается Катрин, то от повседневных забот она как-то потускнела, но все равно оставалась милашкой. Ее естественность действовала на окружающих умиротворяюще. Виктор как-то признался Брюсу, что один раз ей изменил. Он сказал это, сидя в ванной на улице Оберкампф, с запотевшими очками на носу, в надежде, что его маленькая шалость смоется вместе с мылом. Виктор был очень сконфужен. Ох уж эти интеллектуалы-очкарики!
Брюс вполуха слушал, как Катрин рассказывала мужу об успехах детей в школе. Месяца два назад младший Шеффер, которого еще называли «кроха Блез», попросил, чтобы Брюс прочел ему «Спящую красавицу». Два раза подряд, хотя он знает эту сказку наизусть.
36 
