14 
Боркин (серьезно). Но довольно. Давайте говорить о деле. Будем рассуждать прямо, по-коммерчески. Отвечайте мне прямо, без субтильностей и без всяких фокусов: да или нет? Слушайте! (Указывает на графа.) Вот ему нужны деньги, минимум три тысячи годового дохода. Вам нужен муж. Хотите быть графиней?
Шабельский (хохочет). Удивительный циник!
Боркин. Хотите быть графиней? Да или нет?
Бабакина (взволнованно). Выдумываете, Миша, право… И эти дела не делаются так, с бухты-барахты… Если графу угодно, он сам может и… и я не знаю, как это вдруг, сразу…
Боркин. Ну, ну, будет тень наводить! Дело коммерческое… Да или нет?
Шабельский (смеясь и потирая руки). В самом деле, а? Черт возьми, разве устроить себе эту гнусность? а? Помпончик… (Целует Бабакину в щеку.) Прелесть!.. Огурчик!..
Бабакина. Постойте, постойте, вы меня совсем встревожили… Уйдите, уйдите!.. Нет, не уходите!..
Боркин. Скорей! Да или нет? Нам некогда…
Бабакина. Знаете что, граф? Вы приезжайте ко мне в гости дня на три… У меня весело, не так, как здесь… Приезжайте завтра… (Боркину.) Нет, вы это шутите?
Боркин (сердито). Да кто же станет шутить в серьезных делах?
Бабакина. Постойте, постойте… Ах, мне дурно! Мне дурно! Графиня… Мне дурно!.. Я падаю…
Боркин и граф со смехом берут ее под руки и, целуя в щеки, уводят в правую дверь.
XIII
Иванов, Саша, потом Анна Петровна. Иванов и Саша вбегают из сада.
Иванов (в отчаянии хватая себя за голову). Не может быть! Не надо, не надо, Шурочка!.. Ах, не надо!..
Саша (с увлечением). Люблю я вас безумно… Без вас нет смысла моей жизни, нет счастья и радости! Для меня вы всё…
Иванов. К чему, к чему! Боже мой, я ничего не понимаю… Шурочка, не надо!..
Саша. В детстве моем вы были для меня единственною радостью; я любила вас и вашу душу, как себя, а теперь… я вас люблю, Николай Алексеевич… С вами не то что на край света, а куда хотите, хоть в могилу, только, ради бога, скорее, иначе я задохнусь…
Иванов (закатывается счастливым смехом). Это что же такое? Это, значит, начинать жизнь сначала? Шурочка, да?.. Счастье мое! (Привлекает ее к себе.) Моя молодость, моя свежесть…
Анна Петровна входит из сада и, увидев мужа и Сашу, останавливается как вкопанная.
Значит, жить? Да? Снова за дело?
Поцелуй. После поцелуя Иванов и Саша оглядываются и видят Анну Петровну. (В ужасе.)
Сарра!
Занавес
Действие третье
Кабинет Иванова. Письменный стол, на котором в беспорядке лежат бумаги, книги, казенные пакеты, безделушки, револьверы; возле бумаг лампа, графин с водкой, тарелка с селедкой, куски хлеба и огурцы. На стенах ландкарты, картины, ружья, пистолеты, серпы, нагайки и проч. — Полдень.
I
Шабельский, Лебедев, Боркин и Петр. Шабельский и Лебедев сидят по сторонам письменного стола. Боркин среди сцены верхом на стуле. Петр стоит у двери.
Лебедев. У Франции политика ясная и определенная… Французы знают, чего хотят. Им нужно лущить колбасников и больше ничего, а у Германии, брат, совсем не та музыка. У Германии кроме Франции еще много сучков в глазу…
Шабельский. Вздор!.. По-моему, немцы трусы и французы трусы… Показывают только друг другу кукиши в кармане. Поверь, кукишами дело и ограничится. Драться не будут.
Боркин. А по-моему, зачем драться? К чему все эти вооружения, конгрессы, расходы? Я что бы сделал? Собрал бы со всего государства собак, привил бы им пастёровский яд в хорошей дозе и пустил бы в неприятельскую страну. Все враги перебесились бы у меня через месяц.
Лебедев (смеется). Голова, посмотришь, маленькая, а великих идей в ней тьма-тьмущая, как рыб в океане.
Шабельский. Виртуоз!
Лебедев. Бог с тобою, смешишь ты, Мишель Мишелич! (Перестав смеяться.) Что ж, господа, Жомини да Жомини, а об водке ни полслова. Repetatur![4] (Наливает три рюмки.) Будемте здоровы…
Пьют и закусывают.
Селедочка, матушка, всем закускам закуска.
Шабельский. Ну, нет, огурец лучше… Ученые с сотворения мира думают и ничего умнее соленого огурца не придумали. (Петру.) Петр, поди-ка еще принеси огурцов да вели на кухне изжарить четыре пирожка с луком. Чтоб горячие были.
14 
