121 
— Это означает, что вы ни слова никому не должны передавать из нашего разговора, — ответил Пабло. — Это означает, что мы должны как можно скорее поднять на ноги нашу контрразведку.
— Но это означает и то, что террористы, кем бы они ни были, позволяли Мигелю Ботину снабжать КХИ информацией, которая компрометировала имама, Хаммада и Сауди и при этом ставила под удар некую операцию в мечети.
— Мы еще не закончили выяснять все обстоятельства, — заметил Пабло.
— Они приносили их в жертву? — предположил Фалькон. Его тошнило от собственной неспособности переварить эту новую информацию.
— Начать с того, что мы живем в эпоху террористов-самоубийц, так что жертвы в нашем мире — не редкость, — произнес Пабло. — И потом, разведслужбам всего мира постоянно приходится жертвовать своими агентами ради блага той или иной операции. Так что ничего нового в этом нет.
— Значит, электрик, чью визитку Мигель Ботин дал имаму, был агентом-разрушителем? Исламские террористы, хозяева Ботина, прислали электрика взорвать здание? Слишком фантастично.
— Мы пока не знаем, — сказал Пабло. — Но, как вам известно, не все террористы-камикадзе знают, что они — террористы-камикадзе. Некоторым просто велят перегнать куда-то машину или оставить рюкзак в поезде. Ботину просто сказали передать имаму карточку электрика. Нам нужно узнать, кто попросил его это сделать.
— И на это мы тратим время? — проговорил Фалькон. — Получается, все наше расследование посвящено какому-то спектаклю, потому что некая террористическая группа решила остановить выполнение операции и устроить взрыв, чтобы уничтожить все нити, которые могли бы вывести на их сеть?
— Тем не менее нам очень важно знать, что будет найдено в мечети, — заявил Пабло. — И мы настаиваем на том, чтобы Якоб приступил к работе как можно скорее.
— А как вы узнаете, с нужной ли вам группой вступит в контакт Якоб? — спросил Фалькон. Он смертельно устал и готов был впасть в ярость от разочарования.
— Мы в этом уверены, потому что получили надежную информацию от одного арестованного преступника, к тому же она подтверждается британскими агентами в Рабате.
— Какую группу вы имеете в виду?
— ГИКМ, Groupe Islamique de Combattants Marocains, она же — Марокканская группа исламских боевиков. Они имеют отношение к взрывам в Касабланке, Мадриде и Лондоне, — сказал Пабло. — Мы сейчас не пробуем идею, которая родилась только вчера: мол, стоит попытаться. Нет, Хавьер. За этим стоят месяцы разведработы.
Вскоре Пабло ушел. Фалькон был почти раздавлен этим разговором. Все усилия его сотрудников казались теперь пустой тратой энергии, к тому же в том, что Пабло ему сообщил, были неприятные пробелы. Было такое ощущение, что каждая группа, участвовавшая в расследовании, больше всего доверяла информации, которую добыла она сама. Так, в СНИ верили, что найденный Коран — это шифровальная книга, потому что у них был перед глазами пример «Книги свидетельств», найденной британской разведкой, — и это окрашивало в соответствующие тона все, на что они смотрели. Пабло не обращал внимания на тот факт, что Хосе Дуран, свидетель из мечети, описал электрика и его помощников как испанца и двух граждан восточноевропейских стран, что мало согласовывалось с типичным портретом исламского террориста. Впрочем, мелкие испанские преступники снабжали мадридских террористов взрывчаткой, а что нужно для того, чтобы оставить где-нибудь бомбу? Совсем небольшие усилия плюс психопатический склад ума.
После пресс-конференции на ТВЕ с комиссарами Лобо и Эльвирой судья Кальдерон взял такси и отправился на «Канал Сур», где ему прицепили микрофон и подключили к дискуссии за круглым столом: обсуждалась проблема исламского терроризма. В эти дни он был одной из главных фигур, и ведущая программы быстро вовлекла его в беседу. Вся оставшаяся часть передачи прошла под полным его контролем. Он давал тонкие и компетентные комментарии, он блистал юмором и простодушной мудростью: все это он приберегал для так называемых специалистов по вопросам безопасности и высоколобых экспертов по терроризму.
Затем его пригласили на ужин сотрудники отдела текущих событий «Канал Сур» и ведущая программы. Они кормили его и льстили ему в течение полутора часов, пока он не обнаружил, что остался наедине с ведущей, которая дала ему понять, что это общение можно продолжить в более комфортной обстановке. В кои-то веки Кальдерон отказался. Он устал. Ему предстоял очередной длинный день, но главное — он был уверен, что Мариса — вариант получше.
121 
