- Не менее любопытная штука. Смекаешь, что это?
Вроде как рукоять пистолета, подумал Валландер:
- Оружие.
Нюберг кивнул:
- Пистолет. Когда дом взлетел на воздух, пистолет был, по-видимому, заряжен. И его разнесло на куски, поскольку обойма рванула - от ударной волны или от огня. Кроме того, подозреваю, что модель необычная. Рукоять вытянутая, сам видишь. Стало быть, точно не «люгер» и не «беретта».
- Тогда что? - спросил Валландер.
- Пока сказать не могу. Но сообщу, как только выясню. - Нюберг набил трубку, закурил. - Что ты обо всем этом думаешь?
Валландер покачал головой.
- Я редко чувствовал себя так неуверенно, как сейчас, - откровенно признался он. - Не вижу никаких связей, знаю только, что ищу пропавшую женщину и все время натыкаюсь на очень странные вещи. Отрубленный палец, детали мощной радиостанции, чудные пистолеты. Может, из этих странностей и надо исходить? Может, весь мой полицейский опыт тут не подсказчик?
- Терпение, - сказал Нюберг. - Рано или поздно связи наверняка обнаружатся.
Нюберг вернулся к своей заковыристой головоломке. Валландер некоторое время бродил по пожарищу, пытаясь подвести какие-никакие итоги, но в конце концов сдался.
Сел в машину и позвонил в управление.
- Много сообщений? - спросил он у Эббы.
- Потоком идут, - ответила она. - Сведберг недавно заходил, говорит, есть кое-что интересное и правдоподобное. Больше я ничего не знаю.
Валландер дал ей телефон Методистской церкви и решил после разговора с пастором еще раз зайти в контору Окерблумов и тщательно осмотреть письменный стол Луизы. Его грызла совесть, что после беглого осмотра в понедельник руки до этого так и не дошли.
Он вернулся в Истад. До встречи с Туресоном времени оставалось довольно много, поэтому он припарковал автомобиль возле Рыночной площади и зашел в радиомагазин. Без особых раздумий подписал бумаги насчет рассрочки платежей за новую стереосистему. Потом отвез аппаратуру на Мариягатан и сразу же подключил. Заодно купил и компакт-диск. «Турандот» Пуччини. Поставил музыку, лег на диван и попытался думать о Байбе Лиепе. Но перед глазами все время стояло лицо Луизы Окерблум.
Проснулся он как от толчка, глянул на часы и чертыхнулся, сообразив, что десять минут назад ему нужно было быть в Методистской церкви.
Пастор Туресон ждал его в задней комнате - не то кладовой, не то конторе. На стенах коврики с библейскими изречениями. На подоконнике кофеварка.
- Извините за опоздание, - сказал Валландер.
- Ну что вы, я прекрасно понимаю, что у полицейских масса дел, - отозвался Туресон.
Валландер сел, достал из кармана блокнот. Туресон предложил кофе, но он поблагодарил и отказался.
- Я все пытаюсь представить себе, что за человек Луиза Окерблум, - начал он. - Все, что я до сих пор узнал, как будто бы говорит об одном и том же. Что Луиза Окерблум - человек насквозь гармоничный, цельный и по своей воле никогда бы не оставила мужа и детей.
- Такой мы все ее знаем, - сказал Туресон.
- И вместе с тем это вызывает у меня подозрения,- продолжал Валландер.
- Подозрения? - удивился Туресон.
- Я попросту не верю, что существуют столь безупречные и гармоничные люди, - пояснил Валландер. - У каждого есть темные пятнышки. Вопрос лишь в том, каковы они у Луизы Окерблум. Я, конечно, никак не предполагаю, что она пропала по своей воле, не выдержав бремени собственного счастья.
- Любой из наших прихожан даст вам такой же ответ, комиссар, - сказал Туресон.
Впоследствии Валландер так и не смог уяснить себе, что, собственно, произошло. Но что-то в словах пастора внезапно заставило его насторожиться. Туресон словно бы защищал этот образ Луизы Окерблум, хотя туманные общие рассуждения Валландера вовсе не ставили его под сомнение. Или он защищал что-то иное?
Валландер быстро сменил тему и задал вопрос, который прежде казался ему не столь важным:
- Расскажите мне о своей пастве. Почему люди вступают в Методистскую церковь?
- Наша вера и наше толкование Библии суть истинно правильные, - ответил пастор Туресон.
- Вот как?
- Я и моя паства убеждены в этом. Но иные конфессии, понятно, придерживаются другого мнения. Это естественно.
- Есть ли среди вашей паствы люди, которые не питают симпатии к Луизе Окерблум? - спросил Валландер и сразу почувствовал, что собеседник медлит с ответом.
- Не могу себе такого представить.