52 
Однако он не мог отрицать, что до сих пор думает так же, как восемь лет назад. От ловкого киллера никто на свете не застрахован.
И миллион рандов. Сумасшедшие деньги. Он не мог сказать «нет».
- Триста тысяч аванса. На счет в любом лондонском банке, самое позднее послезавтра. И я должен быть вправе отказаться от окончательного плана, если сочту его слишком рискованным. Вы в этом случае можете требовать, чтобы я представил альтернативный вариант. На таких условиях я согласен.
Ян Клейн усмехнулся:
- Отлично. Я так и знал.
- Паспорт пусть будет на имя Бена Тревиса.
- Разумеется. Хорошее имя. Легко запомнить.
Из пластиковой папки, лежавшей на полу возле кресла, Ян Клейн достал письмо с ботсванскими штемпелями и подал Виктору Мабаше:
- Пятнадцатого апреля в шесть утра из Умтаты отходит автобус на Йоханнесбург. Выедешь этим рейсом.
Ян Клейн и второй, который назвался Францем, встали.
- Домой тебя отвезут на машине, - сказал Ян Клейн. - Времени мало, поэтому отправишься сегодня же ночью. Поспишь на заднем сиденье.
Виктор Мабаша кивнул. Он спешил домой. Неделя - срок небольшой, а дел предстоит много. Например, надо выяснить, кто такой этот Франц.
Теперь речь шла о его собственной безопасности. А это требовало максимальной сосредоточенности.
На веранде они попрощались. На сей раз Виктор Мабаша руки не протянул. Забрал свое оружие и сел в машину, на заднее сиденье.
Президент де Клерк, думал он. Никто не застрахован. Даже ты.
Ян Клейн и Франц Малан, стоя на веранде, провожали взглядом автомобиль.
- Думаю, ты прав, - сказал Франц Малан. - Он справится.
- Конечно, справится. Потому я и выбирал самого лучшего.
Франц Малан задумчиво смотрел в ночное небо:
- Как по-твоему, он понял, о ком речь?
- По-моему, он решил, что это президент де Клерк, - ответил Ян Клейн. - Почти наверняка.
Франц Малан оторвал взгляд от звезд и посмотрел на Яна Клейна:
- Ты специально так подстроил, да? Чтобы он «догадался»?
- Разумеется, - ответил Ян Клейн. - Я ничего не делаю просто так. А теперь пора прощаться. Завтра у меня важная встреча в Блумфонтейне.
Семнадцатого апреля Виктор Мабаша под именем Бена Тревиса вылетел в Лондон. К тому времени он уже знал, кто такой Франц Малан. Это подкрепило его уверенность, что речь шла о президенте де Клерке. В дорожной сумке он прихватил с собой несколько книжек о де Клерке. Надо как можно лучше изучить этого человека.
На следующий день он прибыл в Петербург. Там его встретил некто Коноваленко.
Еще через два дня к широкой стокгольмской набережной причалил паром. А поздним вечером после долгого пути Виктор Мабаша добрался до уединенной усадьбы на юге Швеции. Человек, сидевший за рулем машины, прекрасно говорил по-английски, хотя и с русским акцентом.
В понедельник, 20 апреля, Виктор Мабаша проснулся на рассвете. Вышел во двор отлить. Туман неподвижным покровом лежал на полях. Он зябко поежился от свежего воздуха.
Швеция, думал он. Ты встречаешь Бена Тревиса туманом, холодом и безмолвием.
9
Змею заметил министр иностранных дел Бота.
Время шло к полуночи, и большинство членов правительства ЮАР, пожелав друг другу доброй ночи, уже разошлись по своим бунгало. У костра оставались только президент де Клерк, министр иностранных дел Бота, министр внутренних дел Флок со своим замом, а также кое-кто из доверенных телохранителей. Это были сплошь офицеры, каждый из которых принес клятву верности и молчания лично де Клерку. Поодаль ждали в темноте чернокожие слуги, от костра их почти не было видно.
Зеленая мамба, едва различимая, неподвижно лежала у самого края освещенного круга, в трепетных бликах огня. Бота, наверно, никогда бы и не заметил ее, если бы не нагнулся почесать лодыжку. Увидев змею, он вздрогнул - и замер. Потому что с детства усвоил: змея видит и атакует только движущиеся предметы.
- В двух метрах от меня - ядовитая змея, - тихо сказал он.
Президент де Клерк в глубокой задумчивости полулежал в своем шезлонге, по обыкновению чуть в стороне от других. Порой у него даже мелькала мысль, что, собираясь у костра, министры всегда рассаживаются немного поодаль исключительно из уважения к нему, де Клерку. И это вполне его устраивало. Президент был из тех, кто нередко испытывает неодолимую потребность побыть в одиночестве.
52 
