– Это мы получили от тебя. Можешь подтвердить?
В прошлый раз к нему обращались на «вы». Переход к презрительному «ты» насторожил Престиа.
– Конечно, подтверждаю. Мне ее дал сам командор, сказал, если будут какие проблемы из-за того тунисца, чтобы я обращался к нему. Так я и сделал.
– Ошибочка! – радостно оборвал его Монтальбано.
– Но он так мне сказал!
– Конечно, он так тебе и сказал, а ты, вместо того чтобы обратиться к нему, как только запахло жареным, карточку эту отдал нам. Вот и подвел достойного синьора, теперь у него будут неприятности!
– Неприятности? Да какие неприятности?
– Оказаться замешанным в преднамеренном убийстве ты не считаешь неприятностью?
Престиа прикусил язык.
– Мой коллега Монтальбано, – вмешался Валенте, – хотел объяснить тебе, почему все так вышло.
– И как же оно вышло?
– Да так, что если бы ты не давал нам визитку, а сразу обратился к Спадачче, он бы попробовал все уладить. А ты отдал ее нам – и теперь против закона не попрешь. Спадачче ничего не оставалось, как все отрицать.
– Как это?
– Все очень просто. Спадачча тебя не знает и никогда не слышал твоего имени. Он сделал заявление, и мы его уже внесли в протокол.
– Вот сукин сын! – выругался Престиа и добавил: – А что он говорит – откуда у меня его визитка?
Монтальбано усмехнулся:
– Он и тут тебя подставил – принес нам копию заявления, поданного дней десять назад в управление полиции Трапани. Там сказано, что у него украли бумажник, в котором, помимо всего прочего, было четыре или пять визиток – точно он не помнит.
– Он сбросил тебя за борт, – заключил Валенте.
– В самом глубоком месте, – добавил Монтальбано.
– И сколько ты сможешь барахтаться? – подлил масла в огонь Валенте.
Под мышками у Престиа расплылись пятна пота. Кабинет наполнился мерзким запахом мускуса и чеснока, отдающим к тому же болотными испарениями. Престиа схватился за голову и застонал:
– Они меня подставили! Я пропал.
Так он причитал некоторое время, потом вдруг воспрянул духом:
– Я могу увидеться с адвокатом?
– С адвокатом?! – Валенте, казалось, искренне удивился.
– Зачем тебе адвокат? – подхватил Монтальбано.
– Мне показалось…
– Что тебе показалось?
– Что мы тебя арестуем?
Дуэт играл необыкновенно слаженно.
– Не арестуете?
– Ты же ничего не сделал.
– Можешь идти на все четыре стороны, если хочешь.
В мгновение ока Престиа оторвал свой зад от стула и испарился.
– И что теперь? – Валенте прекрасно понимал, какую игру они затеяли.
– Теперь Престиа пойдет начистит Спадачче физиономию. Следующий ход за ними.
Валенте нахмурился.
– Что с тобой?
– Сам не знаю… я не уверен… Сдается мне, они заставят Престиа замолчать. И виноваты будем мы.
– Престиа уже слишком засветился. Убрать его – значило бы расписаться подо всей операцией. Хотя я тоже думаю, что они заткнут ему рот – просто хорошо заплатят.
– Объясни мне кое-что.
– Что именно?
– Зачем ты полез в эту историю?
– А ты почему от меня не отстаешь?
– Во-первых, я такая же ищейка, как ты. А во-вторых, мне просто весело.
– Тогда я вот что тебе скажу: первая причина у меня та же, что у тебя. К тому же я думаю извлечь из этого выгоду.
– Какую?
– Пока точно не знаю. Спорим, тебе тоже кое-что перепадет?
Решив не поддаваться искушению, Монтальбано пролетел мимо давешнего ресторанчика на скорости 120 километров в час. Через два десятка метров его намерения изменились, и машина остановилась под отчаянный визг тормозов. Проезжавший мимо водитель испепелил Монтальбано взглядом и замахал руками. Комиссар сделал головокружительный и строго запрещенный на этом участке пути разворот. Он сразу прошел на кухню и, не здороваясь, набросился на повара:
– А султанок вы как готовите?
Глава семнадцатая
На следующее утро ровно в восемь часов Монтальбано предстал перед начальником полиции, который, как всегда, уже с семи работал в кабинете под недовольное ворчание уборщиц.
Монтальбано рассказал ему о признании вдовы Лапекоры, о том, как этот несчастный человек, словно предчувствуя свое будущее, писал анонимные письма собственной жене и открыто взывал к сыну, но те бросили его на произвол судьбы. Он умолчал о Фариде и о Мусе, как, впрочем, и обо всей большой картинке, в которую в конце концов сложилась головоломка. Не хотелось на закате карьеры начальника полиции впутывать его в сомнительную историю.