Последние отзывы

  11  

– Диана...

– Как видишь, ты всегда была рядом с моим сердцем, даже когда была далеко от меня, – сказала Шейла.

Диана почувствовала головокружение. Слишком сильным оказалось впечатление от всего услышанного и увиденного сегодняшним вечером. Неужели все это правда? У нее осталось сил на то, чтобы еще раз встретиться взглядом с Шейлой, снова увидеть – как в зеркале – ее глаза: темные, блестящие, слегка раскосые: точь-в-точь как у самой Дианы.

– Но вы никогда не делали попыток увидеть меня, – сказала Диана, продолжая смотреть в сторону. – Ни разу.

– Если бы ты только знала, как я мечтала тебя увидеть, – начала было Шейла, но Диана не дала ей договорить.

– Так почему же?

– Потому что итогом такой попытки стал бы скандал, губительный для нас обеих. Я не могла подвергать тебя такому испытанию и, стиснув зубы, продолжала оставаться в тени – даже после смерти моего мужа. Но, когда я узнала, что Стаффорд умирает в Египте, что-то переменилось во мне, и я решила разыскать его.

– Вы видели его? – спросила Диана, поворачивая голову к Шейле.

– Он был очень болен. Я ухаживала за ним как могла, но было уже поздно. Он умер на моих руках.

Слезы навернулись на глаза Дианы. Ей было жаль отца, но еще больше было жаль, что не она, а Шейла оказалась рядом с отцом в его смертный час.

– Перед самым концом Стаффорд кое-что сказал мне. Просил, чтобы я непременно разыскала тебя и передала его последние слова.

– Его... последние слова?

– Да. Он просил меня передать тебе, что сокровище существует.

– Сокровище?

– Да, это не миф.

«Он до самой последней минуты оставался ученым, – подумала Диана. – Даже из могилы говорит со мной как археолог».

– Это все? – спросила она.

– Нет. Сказал еще, что тебе нужно будет найти кошек Клеопатры. Статуи. Их три. Они укажут тебе дорогу.

Диана порылась в памяти и, не найдя там ничего подходящего, нахмурилась.

– Какие еще кошки? Я вообще ничего не знаю о статуях, принадлежавших Клеопатре.

– Я тоже ничего об этом не знаю, – ответила Шейла. – Его последними словами были: «Скажи ей... Александрия».

– Что это значит?

– Не знаю. Просто передаю то, что он сказал. Слово в слово. Он умер с этими словами, Диана, значит, они были очень важны для него. А чуть раньше, во время приступов лихорадки, он постоянно твердил о том, как вы вдвоем поедете в экспедицию. С этим желанием он и умер. Я думаю, тебе нужно исполнить его предсмертную волю.

Диана промолчала.

– Я приехала, чтобы передать тебе эти слова, – снова заговорила Шейла. – Поначалу я не хотела открывать свою тайну, просто хотелось взглянуть на тебя. Увидеть, какая ты стала. Но, встретившись с тобой, увидев тебя такой печальной, я не удержалась. Мне самой было так грустно. Надеюсь, все это не слишком потрясло тебя, после того, что ты уже пережила.

– Не знаю, – медленно сказала Диана. – Не знаю, что вам ответить, что думать обо всем об этом. Знаете, сколько раз я мечтала о том...

Она опять замолчала. Все это было невозможно. И говорить об этом было невозможно.

– Диана, ты вправе считать меня кем угодно, но запомни: все эти годы – ужасные, жуткие годы, я не переставала думать о тебе, любить тебя... Впрочем, я вижу, что обнять меня ты еще не готова.

– Не готова, – подтвердила Диана со странным выражением на лице. – Мне нужно время. Я в шоке. Я хотела бы обнять вас, назвать... матерью. Но я... Я не могу. Пока. Это все слишком неожиданно. И вы ни разу за столько лет...

– Я понимаю, девочка моя дорогая, я вернусь в Каир этим же пароходом. Я дам тебе время. Если захочешь увидеть меня – вот мой адрес. Я буду ждать тебя всегда. А когда захочешь узнать о своем наследстве, я расскажу тебе и о нем. Тогда ты поймешь, кто ты такая на самом деле.

Диана не глядя взяла протянутую ей визитную карточку. Шейла несколько секунд ждала чего-то, глядя на дочь, затем молча встала и направилась к билетной кассе.

Неожиданно для самой себя Диана догнала ее и спросила:

– Мне сказали, что я родилась в сентябре 1874-го. Это правда?

Шейла обернулась и негромко ответила:

– Они выдумали это, чтобы выдать тебя за дочь Пруденс. Нет, девочка моя, ты родилась одиннадцатого декабря 1873 года.

И с этими словами Шейла беззвучно растворилась в вечернем тумане.

Как только Диана добралась до своего дома на Рассел-сквер и закрыла за собой дверь, послышался резкий голос Пруденс.

– Диана, это ты? Где ты была? Почему не вернулась к обеду? Если ты думаешь, что я буду нянчиться с тобой...

  11