Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
43 
Но вместо лесного жителя на тропинку перед Бофранком выпрыгнула гадкая жаба величиною с пивной жбан. Субкомиссар остановился и был, признаться, изрядно испуган, когда за его спиною кто-то сказал:
– Ужель вы, хире Бофранк, убоялись жабы?! Негоже, совсем негоже!
Засим послышался довольно глумливый смех, но Бофранк, обернувшись, никого поблизости не увидал. Впрочем, кусты и деревья вдоль тропы росли столь густо, что спрятаться там не составляло большого труда. На всякий случай Бофранк перехватил свою палку так, словно это была шпага.
– Вот чего не стоит делать вам, хире Бофранк, так это соревноваться со мною в битве на палках! – сказал невидимый насмешник. – Кабы вы знали о происхождении моего прозвания, верно, и сами не стали бы браться за подобное оружие, притом толка самого неблагородного! Ну да пора мне выйти на божий свет.
Из кустов совсем рядом с субкомиссаром вышел человек, коего он менее всего мог ожидать здесь, – толкователь сновидений Альгиус по прозванию Собачий Мастер.
– Спешу уверить, что о моем присутствии в поместье вашего почтенного батюшки не знает ни одна живая душа, кроме разве вас и вон той жабы, – сказал он. Альгиус был словно охотник: в короткой кожаной куртке и штанах, высоких сапогах, шляпе с четырьмя разноцветными перьями, с кинжалом на поясе. – Перебраться через стену, сие поместье окружающую, мне не составило никакого труда; найти же вас – и подавно, ибо я видел, как вы вышли из дому и направились на прогулку. Прошу простить, если напугал вас.
– Нисколько, – отвечал Бофранк, хотя, признаться, на самом деле был изрядно обеспокоен. – Что вас привело сюда? Какая срочность?
– Не вы ли доверили мне некое задание, хире Бофранк? Пусть с некоторым запозданием, но я прилежно его исполнил. Хире Фолькон поведал мне о вашем нахождении, и вот я здесь.
- И, говорят в конце концов,
- Что мертвые хоронят своих мертвецов.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
в которой Альгиус по прозванию Собачий Мастер рассказывает Бофранку о том, что удалось ему узнать и что, по его мнению, необходимо предпринять, дабы отвести неминуемую беду, а Хаиме Бофранк отправляется к Баффельту
Лучшим местом для уединенной беседы Бофранк счел заброшенную беседку, вкруг которой густо росли ивы. Сделанная из мрамора, что возили из каменоломен близ Гонде, она местами покрылась трещинами, одна из двенадцати тонких колонн чуть покосилась, но все равно Бофранк любил это место.
Усевшись на прохладные скамьи, оба некоторое время молчали, наслаждаясь тишиною, в которой слышен был лишь шорох крыльев насекомых, в изобилии летавших вокруг.
– Я с величайшей серьезностью отнесся к вашему поручению, хире Бофранк, – произнес Альгиус. – Именно после того, как юный Фолькон явился ко мне и я в его присутствии обнаружил весьма любопытное упоминание о Третьей Книге Люциуса. Признаюсь, до того момента – да и несколько позже – я полагал это дело обычным, каковые я выполняю частенько. Монета оттуда, монета отсюда – для состоятельного человека не растрата, а мне прибавление. Но, погрузившись и углубившись в чтение и изучение трактатов, так или иначе связанных с вашей просьбой, я понял, что вторгаюсь в область, ранее мною не изведанную, и преисполнился ужаса.
Субкомиссар с недоверием взглянул на собеседника, и тот закивал в подтверждение:
– Да-да, хире Бофранк, так оно и было. Я веселый малый, и мне лучше выпить вина, нежели сесть на кол во славу божию. Но мы, кстати, всё ближе к тому печальному времени, когда нами заинтересуется досточтимый хире Баффельт с братией. Вы, верно, знаете, что по новым законам «любое лицо или лица, практикующие и упражняющиеся в колдовстве, заклинаниях, заговорах и чародействе, их сообщники и помощники в колдовстве, заклинаниях и чародействе да будут осуждены и наказаны смертью как уголовные преступники с лишением привилегий и права убежища в храме»?
– Вы полагаете, это имеет отношение к нам?
– Скоро будет иметь, ежели мы не оставим наших попыток совать нос туда, куда носа совать никому не следует. Чем, как не заговорами и заклинаниями, придется нам заняться? Итак, слушайте, я изучил порядка двадцати книг, за каждую из которых меня упрятали бы в застенок с последующим преданием суду. Не будучи большим специалистом в писаниях Марцина Фруде, я могу сказать лишь то, что он отпустил наружу большое зло, и зло это, сокрытое десятками, сотнями веков, вот-вот вырвется наружу. Когда я осознал это, я тотчас напился до бесчувствия, как не напивался очень давно, – а опыт мой в сих делах вам, несомненно, известен. Два дня я пил, то приходя в себя, то забываясь в неведомых глубинах, но потом понял, что этим не избегу кошмарного конца. Лихорадочно бросился я искать пути спасения и, признаться, нашел их. Пути эти мрачны и исполнены страха, но иных попросту нет, хире Бофранк. Так готовы ли вы ступить на них?
43 
