Особенно,... 
143 
– Да ну… – недоверчиво протянул Кантор, но мэтр немедленно его перебил:
– Припомни сам, сколько раз ты испытывал желание пришибить на месте его величество или хотя бы огреть чем-нибудь тяжелым?
– А ваш сосед по острову, настоящий мэтр Истран, точно умер ненасильственной смертью? – не остался в долгу Кантор.
– К тому времени я к нему давно привык, – рассмеялся волшебник. – А вот в первые месяцы знакомства действительно испытывал сильное желание стукнуть его или придушить. Однако, будучи человеком цивилизованным и просвещенным, всякий раз отдавал предпочтение старой доброй «завесе безмолвия». Полагаю, теперь ты знаешь все, что хотел? Надеюсь, уж ты-то не станешь задавать мне глупый вопрос «почему?»
– Тоже не хотели становиться живой легендой? – невесело ухмыльнулся Кантор.
– Я знал, что ты поймешь. Только боюсь, получилось это у меня ничуть не лучше, чем у тебя.
– Может, еще выкрутитесь как-нибудь?
– Сомневаюсь. Я совершенно не контролирую свой внешний вид, возраст может смениться от чего угодно. Стоит мне один раз «поплыть» в присутствии Мафея так же, как это случилось пару недель назад, и плакали все мои тайны. – Мэтр грустно вздохнул и пристально всмотрелся в темноту. – Иди спи. И пожалуйста, завтра не рассматривай меня, как слона в зоопарке, а также не забывай, что ко мне следует обращаться на «ты». Иначе я сам сбиваюсь, начинаю величать Мафея его высочеством, а всех прочих господами…
– Я постараюсь, – пообещал Кантор, в глубине души полностью согласный с почтенным мэтром в том, что тайны его долго не проживут.
Макс помянул недобрым словом тяжкий физический труд и свою коварно подкравшуюся старость и с протяжным оханьем разогнул спину.
– Ото ж, – насмешливо отозвался Казак, откладывая кисточку и любуясь на свое творение. – Это тебе не принцессам глазки строить.
– В те времена, когда я строил глазки принцессам, я и копать мог без вреда для здоровья, – проворчал Макс. – Говорил же, надо было их в одну братскую могилу сложить и не мучиться.
– Нет, ну это ты совсем не прав, – возразил переселенец и, легко поднявшись на ноги, подхватил горшочек с краской. – Христя просила похоронить ее рядом с тем охотником, но не в одной могиле, а то ей неловко. Бабця и хлопчик тоже вряд ли были бы рады, если бы мы их в одну яму запихнули. Складывать вместе хороших людей и всяких злыдней опять-таки нехорошо. Этот твой Хосе Игнасио вовсе ни туды ни сюды: с одной стороны, скотина, а с другой – вроде и покаялся. Вот и осталось только два таких непотребных злодея, которых и в одну могилу закопать не жалко. Да нехай, ну подумаешь, покопали трошки, размялись… Сейчас вот пойдем отдохнем, а завтра зажарим ту курицу, что осталась, и подумаем, что дальше делать.
– Что тут думать… – вздохнул Макс. – Перво-наперво надо наведаться в Аррехо – проверить то, что порассказал мне этот покойник, и заодно лошадь тебе купить. А потом, видимо, придется мне к своим пешком добираться, лесами-горами. А ты меня проводишь.
Он еще раз оглянулся на ровный рядок свежих холмиков, украшенных крестиками, изготовленными из разобранной ограды и веревочек. На каждом красовалась дощечка – кое-где с именами и датами, а кое-где только с бесхитростной эпитафией. На последней дощечке мстительной рукой обиженного Казака было выведено: «Какой-то разбойник, как звать – не знаю; и тот подлюка, что меня бесчестно в спину застрелил».
– А что, сам ты по лесу гулять боишься? – хохотнул переселенец, но отказываться не стал.
– Я не бессмертный, – огрызнулся Макс.
– А в этом Аррехо ты чего забыл?
– Надо одно местечко прощупать, но самому мне туда соваться нельзя, меня там в лицо знают. Через эту лавку прошел один из артефактов, за которыми сейчас гоняется посланник Повелителя. Нам надо успеть выяснить куда, пока демон до этой лавки не добрался. А потом посмотрим, может, если в столице большого шума не будет или он к тому времени уляжется, то и через леса пробираться не придется. Подробности обсудим завтра, а сейчас пойдем спать. Во-первых, я устал, а во-вторых, может, меня кто-то сейчас по снам ищет, а я тут в добровольные могильщики записался.
Он сказал это просто так, без каких-либо намерений или ощущений, и даже удивился немного, обнаружив, что его действительно ищут. Вот таким же образом обычно проявлялась его способность к сглазу, отчего собственная догадливость приобрела некий нехороший привкус.
143 
