Особенно,... 
81 
Харгана вдруг охватило азартное хулиганское желание хоть разок, хоть немного поиздеваться над этим пройдохой, раз уж он дал такой шанс (а то ведь обычно не дает).
– Слушай, Шеллар, – старательно скрывая накатившее веселье, спросил он, – а вот если бы она осталась жива? Ну то есть если бы ее не съели тролли и Астуриас привез бы ее вместе со всеми. Мне на съедение. Что бы ты сделал, а? Выпросил бы себе косточки и трогательно оплакал? Или наконец перестал талдычить, что ты женат?
Советник медленно повернул голову и воззрился на шефа с вежливым, но прохладным недоумением:
– Простите, господин наместник, вы хотите сказать, что в ваш рацион действительно входит человечина, вопреки вашим же прежним заявлениям?
– Не притворяйся, будто тебя вдруг покинуло чувство юмора! – раздраженно рыкнул Харган. Вот в этом весь советник – сначала дать повод над собой посмеяться, а потом испортить все веселье какой-нибудь неожиданной фразочкой, словно намекая, что каков бы ни был повод, а смеяться над собой он не позволит.
– Дело не в наличии или отсутствии у меня чувства юмора, а в том, что я не нахожу предложенную вами тему подходящей для шуток. Я действительно был очень привязан к этой девушке, и меня глубоко опечалила ее трагическая кончина. Если вам так интересно, то в упомянутой ситуации я не стал бы дожидаться стадии оплакивания косточек, а сразу обратился бы к вам с просьбой не убивать Ольгу, а подарить мне. Насколько мне известно, никакого значения для дела она не имела, и ваша неприязнь к ней носила исключительно личный характер. И коль уж вам так приспичило копаться в моей личной жизни, могу даже поведать маленькую государственную тайну – не для разглашения, разумеется. Три претендента на отцовство Ольгиного ребенка представляли… скажем так, не полный список. Был и четвертый.
С каждой фразой в голосе советника все явственней прорезывался тот самый неприятный холодок, которого Харган в последнее время откровенно опасался, поэтому наместник поспешил загладить неудачную шутку:
– А почему ты сразу не сказал?
Не самый умный вопрос, но по крайней мере это удалось произнести серьезно, без намека на насмешку.
– А зачем? Ольга умерла, вопрос отцовства утратил актуальность, а мои личные переживания – не предмет для обсуждения на работе, к тому же в такое тяжелое для ордена время.
Он опять отвернулся и, добыв из кармана трубку, принялся неторопливо ее набивать. Если что-то и потеплело в его отношении к собеседнику, то самую малость. Харган чувствовал, что розыгрыш получается совсем не смешным, и, если его продолжить еще хоть на пару-тройку реплик, вернуться назад будет сложно.
– Шеллар, – велел он, – сядь.
– Благодарю, господин наместник, я и так сегодня весь день просидел за столом. Если я вам сейчас не нужен, я бы, пожалуй, прогулялся пешком до дому. Мне как раз сегодня порекомендовали ходить пешком, чтобы разрабатывать ногу…
– Сядь, говорю! Мне надо тебе кое-что сказать.
– Как вам будет угодно.
Харган полюбовался на геометрическую поэму «Шеллар садится в кресло» и, наслаждаясь производимым эффектом, торжественно произнес:
– Ольга твоя жива. Сегодня утром я изловил эту шуструю девицу в лавке артефактов, и сейчас она сидит под охраной в бывшей комнате Камиллы.
Шеллар не рухнул со стула, не задохнулся дымом и вообще, похоже, не особенно удивился. Только пристально взглянул Харгану в глаза и уточнил:
– Надеюсь, это не шутка?
– Это чистая правда! – рассмеялся наместник и, довольный донельзя, откинулся на спинку кресла. – Ну что ж, давай проси!
Ему действительно было любопытно, как будет происходить «прошение», но Шеллар остался Шелларом. Он чопорно выпрямился, вынул изо рта трубку и торжественно-официальным тоном произнес:
– Прошу.
– Что-то неубедительно ты просишь…
Советник холодно сверкнул белесыми глазами и вежливо поинтересовался:
– Как бы вы хотели, чтобы я вас просил? С поклоном? На коленях? Умоляюще сложив руки? Потребны ли при этом горестные рыдания с подвываниями, обнимание коленей, цитирование трагических баллад и глав из священных книг? Желательно ли целование рук, крыльев, сапог и пола в районе оных?
– Кхм… – Харган чуть не проклял тот миг, когда ему пришло в голову подшутить над этим ходячим парадоксом, а советник столь же невозмутимо продолжал:
– Уточните репертуар, и я вам все исполню в лучшем виде. Разве что с рыданиями могут быть проблемы – к сожалению, мои актерские способности оставляют желать лучшего, о темпераменте я уж не говорю… Но я постараюсь.
81 
