21 
Мэйсон инстинктивно попыталась сдвинуть ноги, но Ричард встал между ее бедер и неторопливо принялся расстегивать брюки.
Мэйсон смотрела на него как завороженная.
– Раздвинь ноги, – произнес Ричард своим особенным голосом, прокатывая гласные, словно пробуя на вкус каждый слог.
Мэйсон сделала то, что он велел, но не слишком поспешно, заставляя его ждать. Он пожирал ее глазами, и она поймала себя на том, что вот так бесстыдно, словно шлюха из Пале-Рояль, открывая ему свое лоно, испытывает особое удовольствие. Мэйсон заметила одобрительный блеск в глазах Ричарда, и ей захотелось большего. Она подтянула ноги, не сдвигая их, так что каблучки ее сапог вдавились в мягкие подушки сиденья, и положила руку туда, куда был устремлен его жадный взгляд.
Она удивилась, насколько там было влажно и скользко. Она игриво расправила складки, открывая взгляду Ричарда то, что было скрыто под ними. Глаза его жадно блестели, туманились от желания, и Мэйсон чувствовала себя испорченной и очень красивой.
Он набросился на нее, надавив на бедра так, что они раскрылись еще сильнее, теперь вместо ее руки там была бархатистая головка его эрегированного члена, которая терлась о ее клитор. Мэйсон была готова взорваться. Обвив Ричарда ногами, она закричала, моля о пощаде.
Так давно у нее этого не было.
Но нет, такого с ней не было никогда.
Ричард продолжал надавливать ладонями на ее бедра, удерживая их широко раскрытыми. Однако он вошел в нее медленно, очень медленно, проходя за один толчок не больше дюйма, чтобы Мэйсон могла прочувствовать его всего, каждое отдельное движение. Он входил в нее, в ее тугое тепло, мучительно медленно, но он не дразнил ее, нет. Он без слов говорил: я там, где должен быть. И он хотел, чтобы и она это знала.
Еще никто не брал Мэйсон так, словно заявлял права на все ее существо, не только на тело. Ей казалось, что весь мир замер в предвкушении экстаза. Весь мир – не одна она.
Испытывая потребность за что-то держаться, Мэйсон закинула руки за голову и схватила руками спинку сиденья. Она вытянулась перед Ричардом, приподняла бедра ему навстречу, пытаясь овладеть ситуацией. Ускорить его проникновение.
Но он разгадал ее уловку. И, словно желая наглядно доказать ей, кто здесь командует, вышел из нее почти целиком, так, что лишь головка члена ласкала ее вход. Затем одним резким толчком он вошел в нее целиком. Мэйсон закричала от восторга, и в тот же миг он накрыл ладонью ее рот. И потом он раз за разом входил в нее мощными толчками, наполняя собой так, что от непереносимого наслаждения Мэйсон едва не сходила с ума.
Ричард наклонился к ней, жарко дыша в ухо:
– Давай кричи. Ты же хочешь кричать, верно? Когда в последний раз мужчина заставлял тебя кричать?
Мэйсон сдалась и закричала в его ладонь. Там, снаружи, Париж жил своей обычной дневной жизнью. По улицам прогуливались дамы с зонтиками, дети и щенки резвились в парках, но здесь, в этом уютном мирке, в этом подобии рая, Мэйсон кричала, кричала потому, что этот мужчина, этот невероятный мужчина сводил ее с ума.
Она вошла в пике, сжавшись вокруг него, втягивая его в себя глубже, еще глубже, и дрожь наслаждения прокатилась по ней. Волна восторга окатила ее, качнула, подобно океанскому прибою разбилась мириадами брызг. Она не помнила, чтобы ей когда-то было так хорошо: так светло, радостно и так хотелось жить.
Мэйсон поняла, что лежит на кушетке и Ричард все еще находится в ней, мощный и крепкий, как и прежде. Он ни на миг не останавливался, входя в нее раз за разом, и Мэйсон словно тонула в водовороте, увлекавшем ее на дно, все ниже и ниже, пока… пока оргазм не настиг ее с новой силой. На этот раз Ричард ловил ее крики губами, упивался ими – наглядным свидетельством той эйфории, того восторга и экстаза, что она познала в его объятиях.
– Что ты делаешь со мной? – шепотом произнес он.
– Что ты делаешь со мной? – эхом отозвалась она.
«Я хотела бы его нарисовать, – вдруг мелькнуло у нее в голове. – Я бы хотела доверить холсту то, что он заставил меня испытать».
Словно разгадав ее мысли, Ричард взял в свои широкие ладони лицо Мэйсон и крепко ее поцеловал.
Больше они не говорили, обмениваясь лишь стонами и вздохами. Мэйсон открыла глаза и увидела, что Ричард смотрит на нее с изумлением, словно и сам не ожидал того, что произошло. Пережитое потрясение пробрало его до самого основания. Глаза их встретились, и искра чего-то настоящего, честного проскочила между ними. И от того сокровенного, что увидела она в его глазах, дух ее воспарил, ликуя.
21 
