64 
– Нет, конечно, – ответила ошарашення Корделия.
– Что ж, нет так нет. Но все равно тебе придется поработать штурманом. Я отметила на карте лучшие, с моей точки зрения, дороги. Ты просмотри мои пометки и вспомни здешнюю местность. Будешь указывать мне, куда ехать. Идет?
– Попробую, – неуверенно буркнула Корделия. – А ты-то сама часто участвовала в гонках?
– Ни разу, – пожала плечами мисс Гордон. – Но правила проведения знаю. – С этими словами Линдсей включила зажигание.
По пути в Бакстон они обе напряженно молчали, думая только о проводимом «следственном эксперименте». Вскоре автомобиль свернул на Макклесфилд-роуд. Линдсей гнала по идущей в горку дороге на третьей скорости, а когда они выехали на ровный участок, откуда свернули вниз на Конглетон-роуд, мотор ее «ЭмДжи» просто взревел. Затем она стала петлять в паутине деревенских улочек и после резкого поворота, от которого у обеих волосы чуть не встали дыбом, остановилась у ресторанчика «Стоунмейсонз армз».
– Я наконец могу открыть глаза. – насмешливо спросила Корделия Браун. – Итого, четырнадцать минут пять секунд.
Ресторанчик «Стоунмейсонз армз» находился в длинном каменном здании с крытой тяжелым шифером крышей. Войдя внутрь, они оказались в маленьком и уютном зале с деревянными стульями, стоявшими вокруг старых как мир столов, и ситцевыми занавесками на окнах. Там подавали настоящий эль, который, пенясь, лился из кранов на стойке. Женщины уселись на высокие табуреты и заказали лучшего горького эля для Линдсей и сухого белого вина для Корделии, а также два фирменных блюд. – «обед пахаря». Не теряя времени, Линдсей решила добыть какую-нибудь информацию у барменши – увядшей женщины лет сорока, которая, как выяснилось, была женой хозяина заведения.
– Похоже, у вас не так-то много свободного времени, – сочувственно заметила она.
– Ох! – только и всплеснула руками женщина. – Впрочем, по вторникам мы всегда устраиваем выходной, иначе тут с ума сойти можно. Знаете, мой муженек всегда мечтал, что на старости лет прикупит себе деревенский паб, так что когда пару лет назад он ушел от дел, нам и думать не пришлось, чем ему заняться. Мне то тут не сказать чтобы нравилось, очень хлопотное дело, и все не так уж забавно, как может показаться.
– Но зато вы знаете, как угодить посетителям. – улыбнулась журналистка. – Давненько не пила такого замечательного эля. Кстати, ваше заведение нам порекомендовал один наш знакомый, Джеймс Картрайт. Насколько я поняла, вы его знаете.
– Ну еще бы, он часто к нам заглядывает, – закивала женщина. – Любит у нас ужинать. Бобылем живет, одинокий он. У него, правда, есть дочка, да только она учится в закрытой школе. Вот поэтому он и предпочитает есть в компании, да и дома готовить не надо. Вообще-то, судя по всему, ему по карману нанять экономку, но, видите, предпочитает сам о себе заботиться.
– Да-да. – поддакнула Линдсей. – Он как раз вчера говорил нам, что часто бывает здесь. И пожаловался на полицию: там почему-то решили, будто он может иметь какое-то отношение к субботнему убийству. А его там вообще в этот момент не было, он у вас тут отдыхал. «Слава богу, – говорит, – что хозяйка «Стоунмейсонз» меня знает».
Женщина яростно закивала головой:
– Совершенно верно! В воскресенье полиция наезжала сюда – все о нем выспрашивали. Мистер Картрайт был здесь примерно с без пяти восемь. Я точно это помню, потому что по телевизору показывали «Охоту за золотом». Я сразу так им и сказала: «Не морочьте мне голову, мистер Картрайт не может иметь отношения к этой мерзости!» Он был таким же, как всегда, – шутил да балагурил. Заказал себе поесть – кажется, жареную форель, из местного озера. И выпил, как обычно, две пинты эля. А потом уехал.
– Вот и слава богу, – кивнула Линдсей.
От дальнейшего разговора ее избавила еда – принесли огромные тарелки с «обедом пахаря» и они ушли в укромный уголок, чтобы спокойно пообедать. Пока они ели, Корделия размышляла вслух, набивая рот попеременно то хлебом, то сыром.
– Давай-ка подумаем… М-м-м… Если он был здесь без пяти восемь… ему понадобилось около четверти часа, чтобы приехать сюда из школы. Угу… скажем, десять минут ему потребовалось на м-м-м… дело, пять на то, чтобы пробраться в здание и выйти из него… Итого около десяти-пятнадцати минут у него остается, чтобы попасть в пивную «Вулпэк»… А если он уехал из «Вулпэка» раньше… чем в десять минут восьмого, то у него нет алиби. Стало быть, он мог совершить убийство. – Совершенно верно, – кивнула журналистка – Все зависит от того, как что происходило в «Вулпэке». Так что ешь побыстрее, и мчим туда – надо вытянуть из них все, что им известно.
64 
