Последние отзывы

  36  

— Суть дела в том, — продолжал проф, — что Надсмотрщик имеет возможность не допустить огласки. Сделал он это или нет — не столь важно. Или — Мануэль, поправь меня, если я ошибусь, ты ведь знаешь, что у меня несколько смутное представление о машинах, — он может вставить в выпуск другую статью, и сколько бы наших товарищей ни работали в редакциях издательств, с этим ничего нельзя поделать.

— Конечно, — согласился я, — когда макет номера газеты обрабатывается компьютерами Комплекса, в него можно вставить всё, что угодно, или вырезать из него всё, что угодно. Или изменить.

— И это, сеньорита, и является самым слабым звеном нашего Дела. Средства связи. Все эти головорезы не представляют особой проблемы. Но крайне критично, что вопрос о том, стоит ли сделать некую информацию достоянием общественности, решаем не мы, а Надсмотрщик. Для любого революционера возможность распространения информации является sine-qua-non^[7].

Вайо взглянула на меня, что-то прикидывая. Я переменил тему разговора:

— Проф, зачем вы избавились от тел? Это ведь было очень опасно, я уж не говорю о том, что это было жуткое занятие. Я не имею представления о том, сколько именно охранников имеется у Надсмотрщика, но, пока вы этим занимались, там могли появиться другие.

— Поверьте мне, молодой человек, мы этого боялись. Но это была именно моя идея, хотя в её осуществлении от меня не было никакой пользы. Я сумел уговорить остальных. Собственно говоря, это не совсем моя идея, скорее это опыт прошлого, осуществление одного из исторических принципов.

— Какого принципа?

— Террора! Человек может смело смотреть в лицо опасности, когда знает, какая именно опасность угрожает ему. Но неизвестное пугает его. Мы избавились от тел этих наёмников — уничтожили даже зубы и ногти, — чтобы их товарищи начали испытывать страх. Хотя я и не знаю о том, сколько охранников, подготовленных для того, чтобы действовать эффективно, имеет Надсмотрщик, но я готов поручиться в том, что сейчас их эффективность несколько ниже той, что была раньше. Несколько их товарищей отправились выполнить пустяковое задание. И никто из них не вернулся назад. Ничего не вернулось.

Вайо вздрогнула:

— Мне тоже стало страшно. Думаю, что теперь они побоятся сунуться в поселения. Но, профессор, вы сказали, что не знаете о том, сколько охранников имеется в наличии у Надсмотрщика. Организация знает об этом. Двадцать семь. Если девять из них убиты, то остаётся лишь восемнадцать. Возможно, как раз сейчас пришло время для путча? Разве не так?

— Нет, — сказал я.

— Почему нет, Мани? Они никогда больше не будут такими слабыми.

— Даже сейчас они недостаточно слабы. Девять из них были убиты, потому что были достаточно глупы, чтобы сунуться куда не следует. Но мне всё-таки очень интересно, — тут я повернулся к профу, — действительно ли у Надсмотрщика осталось всего восемнадцать охранников. Вы тут говорили о том, что Вайо не следует возвращаться в Гонконг, а мне — идти домой. Но если у него осталось всего лишь восемнадцать человек, то так ли велика опасность? Возможно, опасность возникнет впоследствии, когда Надсмотрщик получит новых людей, — но что угрожает нам сейчас? В Луна-Сити имеется четыре главных шлюза и ещё несколько мелких. Смогут ли они остановить Вайо, если ей вздумается прогуляться до «Западной» станции, получить там свой скафандр и отправиться домой.

— Мне кажется, вряд ли, — согласился проф.

— Я думаю, мне следует рискнуть, — сказала Вайо. — Я же не могу оставаться здесь вечно. Если мне нужно лечь на дно, то лучше сделать это в Гонконге, там, где я знаю множество людей.

— Возможно, моя дорогая, что вам и удастся выбраться отсюда, хотя я в этом сомневаюсь. Прошлой ночью на станции подземки «Западная» торчали двое в жёлтых мундирах. Я сам их видел. Возможно, сейчас их там уже трое. Но давайте предположим, что их там нет. Вы идёте на станцию, возможно используя маскировку. Вы получаете свой скафандр, садитесь в капсулу и добираетесь до Билюти-Хэтчи. Там вы выходите и пытаетесь сесть на автобус до Эндсвила. И там вас арестовывают. Всё дело в средствах связи. Нет необходимости ставить по охраннику на каждой станции, достаточно, чтобы кто-то увидел вас там. Телефонный звонок сделает всё остальное.

— Но ведь вы сами сказали, что я могу использовать маскировку.

— Вряд ли вам удастся замаскировать свой рост, кроме того, за вашим скафандром будут наблюдать. Кто-нибудь, кого просто невозможно заподозрить в какой-либо связи с Надсмотрщиком. Очень вероятно, что это будет один из наших товарищей. — Проф улыбнулся. — Любая тайная организация всегда начинает разлагаться изнутри. Когда количество людей, вовлечённых в заговор, превышает четыре человека, можно с уверенностью утверждать, что один из них — шпион.

  36