132 
Сергей, который почти не курил, попросил у тестя сигарету, закурил её и ответил весёлым голосом:
– Всё нормально, батя. Телевизор завтра отвезут к Брежневу и Юрий Владимирович начнёт с ним работать. Думаю, что послезавтра состоится наша встреча. В общем всё идёт просто прекрасно. Так прекрасно, что мне даже страшно становится. Очень уж гладко всё складывается.
Дмитрий Иванович улыбнулся и успокоил его:
– А ты что, думал, что у Андропова мозгов нет? Нет, Серёжа, он очень большого ума человек и к тому же патриот.
Сергей кивнул головой и спросил:
– Батя, а теперь в порядке обмена информацией. Что там мама говорит относительно настроения Юли? А то она сегодня показалась мне немножко зажатой, когда мы ездили проветриться немного и поужинать. Она на меня не обижается?
Дмитрий Иванович, поняв, к чему клонит его зять, сказал:
– Серёжа, вообще-то это ваши с Юленькой дела и они нас не касаются, но я всё же скажу тебе по большому секрету. Юля очень тобой гордится и готова стоять до последнего. Только не говори, пожалуйста, этого при маме. Она тоже очень счастлива, что у вас хотя бы на этот раз всё будет, как у нормальных людей, а не так, как в первый раз. Поцеловались с разбегу и сразу прыг в койку. Мы с Ниной месяца три ходили и лишь держали друг друга за руку, прежде чем поцеловаться в первый раз.
Сергей фыркнул и спросил с издёвкой:
– Ну, а если мы с Юлей сразу полюбили друг друга, то это что преступление что ли? Если бы не эта временная петля у меня на шее, то я давно бы её уже утащил, как Юпитер Европу!
Его будущий тесть улыбнулся и сказал:
– Может быть ты и прав, Серёжа. Ты мне лучше вот что скажи, а то я этого как-то не пойму, ты что же, вот так и останешься в прошлом не имея родителей? Знаешь, это как-то не укладывается у меня в голове и я хочу знать, что ты сам об этом думаешь и как к этому относишься. Извини, конечно, если этот вопрос тебе неприятен.
Сергей горестно вздохнул и поднял на тестя глаза, в которых блестели слёзы. Вздохнув ещё раз, он сказал:
– Батя, если временная петля выпустит меня, то я по идее должен остаться в своём прошлом до своего рождения. Подозреваю, что в таком случае мои родители могут вообще не встретиться, это раз, встретятся, но первым у них родится не сына, а дочь, и со стопроцентной гарантией можно говорить о том, что ещё один Серёга Чистяков никогда не родится хотя бы потому, что этой планет вполне хватит и одного такого балбеса, как я, это два. Меня в таком случае и самого очень интересует, кем меня в таком случае можно будет называть, ведь я буду человеком из альтернативного будущего, парнем без родины, без флага, но самое главное, у меня уже никогда не будет родителей, а мои настоящие мама и папа даже не будут знать о том, что я их сын, ведь в этом варианте истории, который мне удалось откорректировать до неузнаваемости, я всегда буду для всех людей пришельцем из ниоткуда. Когда я думаю об этом, отец, мне становится так паршиво и гадостно на душе, что просто выть хочется. А ещё я боюсь того, что Юлька вдруг поймёт, что я всего лишь какой-то голем и разлюбит меня. Самое же страшное заключается в том, что ничего иного мне не остаётся. Попробуй я как-нибудь разорвать эту временную петлю и все мои друзья погибнут, а вместе с ними погибнут ещё и миллионы людей.
Дмитрий Иванович обнял его, похлопал по плечу и сказал:
– Серёжа, сынок, мы с мамой заменим тебе твоих папу и маму, а Юля тебя никогда не разлюбит. Она куда лучше других понимает, чем именно ты жертвуешь ради нас всех и наших потомков. Геннадий Иванович, кстати, тоже это понимает. Он сегодня заезжал ко мне и мы с ним разговаривали в том числе и на эту тему. О том, как продвигаются твои дела, он ничего не знает, но он очень хорошо осознал, в какой именно ситуации ты оказался. Думаю, что он хочет объяснить это Юрию Владимировичу. Если он так сделает, то это будет очень хорошо, хотя Андропов и сам мужик не глупый и способен понять всё и без его подсказок. Майор Зимин во всяком случае уже понял. Понимаю, Серёжа, тебе от этого не легче, но так оно и есть.
Сергей улыбнулся и сказал:
– Легче, батя, ещё как легче. Знаешь, мне не нужна ничья жалость или сочувствие, а вот понимание я очень ценю. Если люди тебя понимают, значит они относятся к тебе с доверием, а я очень хочу, чтобы и ты мне доверял, и Юля, и мама, и Николай. Ладно, батя, я пойду, зайду к Юле, а то сказал, что пойду переоденусь и на тебе, пропал соколик, обманул девчонку. Так что спокойной ночи и ещё спасибо тебе, батя.
132 
