Особенно,... 
93 
Тимофей и Борис держали Сергея на палке, просунутой между рюкзаком и его спиной и поэтому он даже мог слегка шевелить ногами. В одиннадцать двадцать все втроём они пошли к точке прохода в прошлое, но Сергей в него так и не попал. Зато когда секундная стрелка на его часах стала отмерять двадцать шестую минуту, он почувствовал, как боль отступила и к нему вернулись силы. Пошевелив плечами он сказал:
– Ребята, вытаскивайте из меня эту дровенюку. Я хочу пойти и посидеть у гроба Юлечки.
Друзья помогли ему отвязать кофры, сняли с плеч рюкзак и он вернулся в офис, по пути сердито пнув ногой инвалидную коляску. В большом помещении на первом этаже, где раньше обычно устраивались выставки, стоял дорогой гроб, в котором лежала его Юля. Сергей подошел к нему, встал на колени и зарыдал. Он стоял подле гроба любимой, рыдал и мысленно проклинал себя за то, что своей глупостью довёл до этого. Вскоре к нему подошел Егор, коснулся рукой плеча и тихо сказал:
– Серёжа, пора.
Вместе с друзьями он вынес на плечах гроб с телом Юли и погрузил его в катафалк. Тот выехал на Покровку и похоронная процессия быстро поехала на Новодевичье кладбище. На этих похоронах, на которых было довольно много народа, никто из тех, кто взял на себя их устройство, не произносил траурных речей. Никто из руководителей и сотрудников "Главпродснаба" не пошел и на поминки, хотя для всех остальных людей в ближайшем ресторане не только были накрыты столы, но и наняты автомобили, чтобы привезти людей на кладбище, затем на поминки, а потом ещё и развести всех по домам. Сергей и все его друзья собрались в офисе и тоже сидели за накрытым столом, но поминками это нельзя было назвать и хотя настроение у всех было подавленным, все они вспоминали Юлю так, словно она была жива и просто её сейчас не было с ними. Инна даже сказала в какой-то момент громким голосом:
– Вот что лично меня больше всего удивляет в нашей Юле, ребята, так это её удивительный оптимизм. Она никогда не унывает и всегда улыбается так открыто.
Егор кивнул и задал наконец тот вопрос, который его мучил больше всего все эти дни:
– Серёга, что же нас теперь всех ждёт? Неужели теперь уже и мы станем свидетелями атомного кошмара?
– Боюсь, что так оно и будет, ребята, но я верю, что меня снова вернут в ту самую пятницу, с которой всё началось, но нам всем придётся пережить двадцать четвёртого февраля ядерную бомбардировку, которую какое-то время вы будете вспоминать, как самый кошмарный сон. Ну, что же, такова цена моей глупости, самоуверенности и трусости.
Андрей, снова потерявший ногу, воскликнул:
– Сергей, не пори чушь! Я не знаю каким нужно быть гением дедукции, чтобы сориентироваться в такой ситуации.
Сергей устало взмахнул рукой и сказал унылым голосом:
– Андрюха, поверь, даже тогда, когда я прошел в прошлое впервые, у меня имелись все основание для того, чтобы изменить наше будущее. Ну, да, ладно, раз всё случилось так, мы продолжим нашу подготовку. Видеокамера со мной и на ней есть ещё почти пятьсот гектар памяти, так что я смогу заснять на неё не одну тысячу страниц текста. В общем ребята, моё предложение такое, – мы все здесь люди не без талантов, так что давайте подумаем над тем, каким должен быть доклад Леонида Ильича на двадцать пятом съезде КПСС и каким должен быть итоговый документ этого съезда, ведь именно это решение компартии должно стать поворотным пунктом в судьбе всего человечества, чтобы там не думали о себе америкосы, эти вечные наши критики и поборники демократии – лягушатники, а также исламские фундаменталисты. Всякие политтехнологи нам и даром не нужны, они ничего, кроме бардака, создать не могут, а вот опыт Китая нам точно пригодится. Ну, а я постараюсь сделать из Леонида Ильича нашего Дэн Сяопина. Задача ясна?
За работу все сотрудники компании "Главпродснаб" и их самые ближайшие партнёры принялись в этот же вечер и она с первых же минут приняла ударный характер. Все прекрасно понимали, что катастрофы в ближайшем будущем им не избежать, но никто из-за этого не впадал в панику. Каждый старался внести свою лепту в эту работу и каждый день, в полдень, в штабе происходило очередное совещание. Как Сергей и попросил, всю работу они завершили к двадцать второму февраля, двадцать третьего отсыпались, а двадцать четвёртого в два часа дня собрались на площадке обозрения Останкинской телебашни. Вадим со своими ребятами затащил туда большой плазменный телевизор, подключил его к спутниковой антенне, настроился на "Евроньюс" и они стали смотреть новости. Поначалу всё шло, как обычно, но в шестнадцать часов три минуты диктор истошно закричал, что Америка без предупреждения нанесла по России термоядерный удар и что по некоторым данным русские ракеты уже стартовали. Со слезами на глазах он кричал, что это массовый пуск и призывал всех помолиться в последний раз потому, что жить людям осталось несколько минут.
93 
