74 
– Вот же блин… Бывает… Ё-моё. Леха, а ты это…
– Рожай уже, – сказал я.
– Слушай, как же мы теперь жить будем?
Вопрос Стасика меня убил. Убил потому, что я сам перед собой его вот в такой форме ни разу не, а он взял и спросил запросто… «Как мы теперь будем жить?» Люди вокруг ходят, ничего не знают, со своими мелкими делами, заботами и хлопотами, а рядом с ними – такое… Вот уедет Лорка, а мы останемся. И будем смотреть на каждого встречного, думая: а кто он?
– Посмотрим, – сказал я, хлопнув Стасика по плечу. – Ты с нами?
Стасик заозирался; почему-то у него был сейчас загнанный вид, и я понял, что он отдал бы что угодно, лишь бы оказаться подальше отсюда, у себя в квартире, среди картин, нарисованных черепами; бренчал бы на гитарке или смотрел бы по телеку документальный фильм про злобного Сталина. Но поздно – он уже ЗНАЛ. Из головы не выбросишь, ничего не переделаешь…
– С вами, – произнес он с видимым трудом. – А что от меня надо?
– Да ничего. – Лорка засовывала свою китайскую планшетку в пакет, планшетка не лезла, цеплялась углами.
Прошел кот, внимательно посмотрел, пошел дальше. Почему Захар не боится Лорки? Кошки, насколько я помню, очень чутко обязаны относиться к разной там нечистой силе, за три версты обходить, а Захар сидит и умывается. Или Лорка «чистая» сила, как сама мне объясняла? Показать бы коту полковника Бурова, проверить…
– Вы меня не разыгрываете? – выдал последнюю надежду Стасик, по-прежнему стоявший посередине комнаты.
– Не разыгрываем, – покачала головой Лорка. – В принципе, я тебе все рассказала только потому, что попросил Леша. Ты его друг, ты имеешь право знать.
– Не верю я, – сказал Стасик. Ну да, все правильно, вначале он во всем убедился, а теперь ищет пути к отступлению. – Никакой ты не демон. Обыкновенная девчонка, красивая, да, необычная, – с нашими не сравнить, все об этом говорят, но чтобы демон…
– Про хвост ее не спрашивай – злится, – предупредил я.
Лорка засмеялась.
– Давайте я лучше расскажу вам, что сказал мне граф.
– Не, это пипец, – пробормотал себе под нос несчастный Стасик и приготовился слушать.
2
Если бы кто-то рассказал мне месяц назад, что я ночью полезу в чужой дом, я бы не поверил. Ни за что не поверил бы. А если бы при этом добавили, что это будет дом начальника милиции…
– Стой, – сказала Лорка и прислушалась.
Я притих, сунувшись под куст смородины, в тень. Ей хорошо: она подскочит, через забор прыгнет – и бежать, с ее-то возможностями… Зачем я во все это ввязался? Жил спокойно, читал Бушкова, бабке заборы чинил…
– Все нормально, – сказала Лорка. – Давай.
Дом у начальника милиции был обыкновенный: кирпичный, одноэтажный, по нашим временам вполне скромный. Никакой колючей проволоки или сигнализации, забор дощатый, мы его легко перелезли. Стасик остался на шухере: он отчаянно трусил, потому брать его в дом смысла не было. Он спрятался в телефонной будке с выбитыми стеклами, телефона в которой – сколько я себя помню – не было, стоит себе пустая мятая железная коробка на обочине, заросшей бурьяном. Фонарь на столбе разбили (в очередной раз) местные юные жители, не боявшиеся совершать столь героические поступки даже напротив жилища главного мента, потому Стасика видно не было.
Свет в доме не горел, но мне все чудилось, что кто-то смотрит из темных окон и дожидается, пока мы заберемся внутрь. А потом – съест.
– А как мы дверь откроем? – прошипел я.
– У меня ключ. Я открою.
Откуда у нее ключ? Отмычка? Я так и не разглядел в темноте, чем Лорка брякала, ковыряясь с замком, но дверь отворилась. Тихо, без скрипа. Чего это он не поставил дом на сигнализацию, хотел бы я знать? Или он поставил и сейчас приедут стада ментов на «бобиках»?
– Сигнализации тут нет, – уверенно заявила Лорка, словно мысли прочитала.
– А внутри там точно никого? – спросил я, не решаясь входить.
– Никого. Точно. Он уехал, а больше… больше там никого и быть не может.
– Мало ли, – буркнул я и тут же споткнулся в темноте обо что-то мягкое.
Мне сразу представился труп с разодранным животом, но Лорка посветила фонариком – это оказались старые помятые кроссовки. Прихожая была как прихожая: вешалка с одеждой, стол, на столе – несколько пустых трехлитровых банок донцами вверх, зеленая эмалированная кастрюля, журнал «Рыболов-спортсмен» за восемьдесят девятый год…
74 
