172 
– Не работает? И это мне говорит раздолбай, который натаскал из других миров кучу переселенцев?
– Знаешь ли, есть у меня подозрение, что если я попробую достать что-то из своих вещей, то запросто могу получить вместо них очередного переселенца. А проверять как-то не хочется.
– Ох, чую, взгреет меня батя по первое число за твои художества… – вздохнул Кондратий и, подхватив с пола мешки, бережно возложил на хрупкие плечи кузена. Мафей ободряюще улыбнулся, пытаясь пристроить подмышку зеркало и не выпустить при этом корзинку.
– Спасибо. Ты не беспокойся, все будет хорошо.
Кондратий неодобрительно осмотрел получившуюся композицию и недовольно поморщился, представив себе, как перемещается между мирами сидящий в кресле придурок с кучей барахла.
Ох, не дело он затеял… Не понравится это бате, ох, не понравится, а кузен Кондратий окажется крайним… Стоп, а кресло?!
– Погоди! – вскричал Кондратий куда-то в серый туман, опасаясь, однако, совать туда руки. – А кресло-то? Ты другое какое не мог взять? Это ж мэтра Силантия любимое кресло, батя ж мне хвост оторвет!… Эх…
Серый туман бледнел и таял, и было видно, что спасать кресло так же поздно, как и непутевого кузена.
Сообщение о том, что «метресса никого не принимает, отказалась от завтрака, послала к рогатым демонам горничную, грозилась прибить первого, кто посмеет к ней войти, и даже лично его величеству порекомендовала зайти вечером» несколько удивило мэтра Максимильяно, но дольше пары мгновений его удивление не продлилось. Едва он попытался представить себе причину столь странного поведения коллеги Морриган, как тут же отыскалось сразу несколько возможных объяснений.
– Мы договаривались с метрессой, – задумчиво изложил он, поглаживая перекинутую на грудь косу и едва удерживаясь, чтобы не приступить к более агрессивным действиям. – Я обещал сегодня зайти, и она должна меня ждать. Если какие-либо обстоятельства вынуждают ее отменить встречу, я не стану настаивать, но прежде необходимо уточнить, действительно ли она не может принять меня сегодня, и перенести наш разговор на удобное для нее время…
Вежливый камердинер самоотверженно удерживал лицо неподвижным, согласно этикету лондрийского двора, но в глазах его мелькнул испуг, а щеки почти мгновенно утратили румянец.
– К сожалению, почтенный мэтр, я не возьму на себя смелость тревожить метрессу Морриган докладом… – произнес он таким исполненным достоинства голосом, словно это было не признание в трусости, а перечень заслуг трех поколений предков.
– О, не стоит беспокоиться, – ободряюще улыбнулся маг. – Я доложу о себе сам. Она в лаборатории?
– Да, но мне приказано…
– Я слышал, – терпеливо согласился мэтр Максимильяно, не сводя со струхнувшего придворного пристального многозначительного взгляда. – Как вы полагаете, мне стоит над вами немного поколдовать, или достаточно будет заверить метрессу, что я это сделал?
Камердинер невнятно пискнул, почему-то вмиг утратив способность изъясняться поставленным голосом и с надлежащим достоинством. Даже за грудь схватился инстинктивно – только не за сердце, а за спрятанные под одеждой амулеты.
Не дожидаясь, когда бедняга опомнится и обретет былое величие, Рельмо прошел мимо него и устремился к апартаментам метрессы Морриган, сопровождаемый дробным семенящим топотом и робкими попытками протеста.
У последнего поворота камердинер отстал, видимо, желая оставаться как можно дальше от места потенциальных разборок и уж точно не желая показываться на глаза разгневанной метрессе.
Мэтр постучал в дверь, способную при необходимости выдержать прямое попадание любого магического снаряда, и одновременно окликнул:
– Морриган! Это я.
Подождав с минуту и не услышав ответа, добавил:
– Позволь мне войти. Я здесь один и вряд ли я увижу что-то такое, чего не видел до сих пор и о чем стану трепаться на каждом углу.
Дверь глухо щелкнула, но с места не сдвинулась, приглашая гостя самостоятельно открыть и войти. Макс осторожно толкнул ее, на всякий случай не прикасаясь к ручке – мало ли что…
– Не стой в дверях, – раздраженно прорычала откуда-то из раскрытого шкафа хозяйка помещения. – Закрывай скорей.
И как бы в подтверждение того, что госпожа изволит нервничать, из-за дверцы шкафа показался нервно дергающийся кончик хвоста.
– А на дверной ручке точно нет ловушки? – уточнил Рельмо. Не то чтобы он ожидал покушения на свою жизнь, но метресса вполне могла просто забыть по причине глубокого стресса и всяческих переживаний.
172 
