61 
Новый залп двух стволов достиг цели.
Обезумевший, но сохранивший силу боа, как только почувствовал под собой землю, скатился и пополз с быстротой спущенной пружины. Но, полуослепший, он не разбирал дороги и оказался возле одного из слонов. Слон тут же опустил ногу на его разбитую голову. Змея приложила огромное усилие, чтобы выскользнуть из-под этого пресса, но трехтонная тяжесть, удвоенная слоновьим напряжением мышц, давила на нее. Питон извернулся, словно червяк, на голову которого поставили ногу и, натолкнувшись на гигантскую тушу, обвился вокруг нее.
Второй слон увидел опасность, которая угрожала его товарищу, бросился к нему и обвил противника хоботом. Но боа, лишь частью своего тела обвивавший первого слона, опутал и принялся душить и второго.
Какой-то миг бесформенная масса напоминала гигантскую пародию на скульптуру Лаокоона.
Слоны закричали от боли, Рене казался пигмеем в схватке трех допотопных колоссов.
Но он был человеком, он обладал силой разума и должен был одержать верх.
Подхватив абордажную" саблю, брошенную Франсуа к его ногам, и выбрав момент, когда титаническим усилием слонов боа оказался растянут между ними, Рене вскинул великолепно наточенную саблю и одним ударом, словно нанесенным гигантом Гомера или героем «Освобожденного Иерусалима», рассек змею надвое. Позвоночник боа распался, и два обрубка чудовища, все еще сокращаясь, теряли силу и наконец отвалились.
Один из слонов пал на колени, наполовину задушенный, второй держался на ногах, но вдыхал воздух, шатаясь, с хрипом, мучительным и резким.
Рене сбежал к озеру и принес в шапке воды, маленькими глотками вливая ее в глотку тому слону, что держался на ногах. Второму, который упал на колени, нужно было время прийти в себя, чтобы он снова мог дышать. Молодой человек отправил к нему двух погонщиков, а сам бросился к смертельно бледным девушкам. Он обнял обеих и прижал к сердцу, словно те были его сестрами. На мгновение губы Жанны оказались близ губ Рене, но тот сразу же отстранился. Девушка испустила глубокий вздох.
LXIX
РАЗБОЙНИКИ
В первый момент все думали единственно о только что пережитом.
Рене, поддерживая девушек, привел их и усадил на поросшем травой пригорке. Всегда настороже, он принял из рук Франсуа перезаряженное ружье.
Оружие Франсуа осталось на месте сражения.
Заботливый, словно нянюшка, Рене вынул из кармана хрустальный флакон в золотой оправе и поднес сестрам нюхательные соли.
Когда к ним вернулась способность говорить, Рене расспросил Элен, которая первая пришла в себя, о том, как все случилось и как они позволили змее подобраться столь близко, даже не попытавшись спастись бегством.
А дело было так.
Когда Рене и Франсуа ушли, а обед закончился, девушки, поверив, что им ничего не угрожает, под присмотром двух исполинских защитников задремали.
Через некоторое время сон Элен стал болезненно странен. Тошнотворный запах распространился вокруг, и послышались крики ужаса, в то время как частый топот слоновьих ног сотрясал землю, но она была не в силах открыть глаза. Наконец в двадцати шагах от себя девушка видит уродливую голову монстра с открытой пастью и пристальным неподвижным взглядом, который чудовище устремило прямо на нее.
Отвратительное дыхание змеи распространяло зловоние вокруг.
Элен разбудила сестру и хотела подняться и бежать, но не сумела удержаться на ногах и с ужасом вспомнила о гипнотической власти змеи, которая заставляла спящих птиц падать с деревьев и привлекала животных, когда змея была голодна.
Девушка вспомнила, что читала о путешествиях Левальяну[47], где говорилось, как знаменитый путешественник поддался похожему гипнозу, от которого очнулся, только выстрелив из ружья и тем самым разрушив страшное очарование.
Девушка хотела закричать, позвать на помощь, но, словно в кошмаре, голос ей не повиновался.
Элен искала взглядом Рене и, не видя его, почувствовала, что погибла.
С этого мгновения мысли и ощущения смешались, пока девушка не ощутила, что ее несут в объятиях, а открыв глаза, поняла, что ее держит Рене.
После спасения от змеи с ее необоримым взглядом мало-помалу к Элен вернулась способность владеть собой, но пережитый ужас оказался настолько силен, что она закрыла глаза и последнюю часть боя не видела.
Сейчас же, здоровая и невредимая, она сидела перед тем, кто торжественно обещал защищать ее, но не могла отыскать слов, чтобы выразить свои чувства.
61 
