95 
– С чего ты взял, что я стану с тобой разговаривать, Кьюнан? Да если бы ты подыхал от жажды в пустыне, я бы не подарил тебе ни капли своей мочи, – виртуозно отлаялся он, когда меня наконец с ним соединили.
– Не надо так, мистер Пултер, – ласково попросил я. – Я только хотел узнать, почему вы утверждали сначала одно, а потом совсем другое. Мы оба знаем, что я вышел из здания после пяти сорока.
– Тебе надо усвоить, Кьюнан, что за попытку надавить на свидетеля дают пять лет. А если ты не перестанешь засирать телефонную линию, я вызову полицию.
Я повесил трубку. На этого отморозка, которого, видимо, в детстве били по голове ведром для угля, мое обаяние действовало слабо. Тут только я сообразил, что поговорить с Пултером надо было попросить бывшего вояку Финбара Салвея. Возможно, он узнал бы не больше моего, но его запас армейской лексики, незаменимый в такой ситуации, без сомнений, превышал мой. И все же с Пултером я побеседую, желает он того или нет. Для этого надо только проехать по Док-стрит и дождаться конца его смены.
Не спеша шагая к машине вдоль канала Рокдейл, я глядел на бензиновые разводы на воде и думал о том, как справилась Делиз с допросом Риштона. Она отправилась выполнять это задание с большой охотой. Наверное, я окончательно спятил, если связался с такой женщиной, как Сьюзан Эттли. Если мы будем продолжать в том же духе, то скоро мне придется расставлять брюки всех моих костюмов на несколько дюймов, да и ее талия также не замедлит увеличиться в объеме.
14
Около здания «Альгамбры». 17 часов 20 минут, вторник, 4 января.
Прежде чем найти место, откуда лучше всего было начать охоту за Джоном Пултером, мне пришлось трижды объехать вокруг квартала, где располагалось причудливое здание телестудии. Выходов имелось несколько, но я все же надеялся, что он выйдет на Док-стрит.
Постепенно темнело, зажглись фонари, стал накрапывать дождь, и около 5.45 мои усилия были вознаграждены. Несколько охранников в черных пальто вышли из главного подъезда и двинулись в сторону Динсгейт – вероятно, в паб «Свинья и дикобраз». Минут через десять появился и сам Пултер, с самодовольной ухмылкой на лице. По-видимому, презрение к окружающему миру было у него врожденным. Он не стал переходить через улицу к стоянке, а также зашагал в сторону паба.
Я подождал, пока он пройдет, и выскользнул из машины. Он шел вперед, не оглядываясь. Я следовал за ним ярдах в ста. К моему удивлению, он вдруг свернул в переулок. По моим представлениям, он вел к пруду на канале Бриджуотер, прежде заброшенному, а недавно приведенному в порядок городскими властями. Я заколебался. Несмотря на все усилия строителей, там было мрачновато. Если Пултер сядет в машину, а я останусь на своих двоих, то сегодня мне его уже не поймать. Все же я решил идти дальше. Он не стал бы держать здесь машину, имея возможность поставить ее возле «Альгамбры». Может быть, он хочет тихо посидеть в «Герцоге»– пабе, названном в честь герцога Бриджуотера, построившего канал.
Как я и предполагал, Пултер перешел по пешеходному мосту через канал в сторону паба и исчез за углом. Я последовал за ним. Но не успел я вступить на узенький мостик, как Пултер показался из-за опоры железнодорожного моста с парой своих крепких приятелей. Значит, он меня все-таки заметил. Я повернулся, чтобы бежать назад, и увидел, что сзади ко мне подходят еще трое блюстителей порядка с «Альгамбры». Вероятно, это вернулись те, которые прошли перед Пултером.
«Беретта» у меня под мышкой придала мне смелости. К тому же бежать все равно было некуда.
– Вот сука, Кьюнан! Ты, видно, не понимаешь человеческого языка? – Пултер был в своем репертуаре. – Ты же просто не можешь не совать свой нос в чужие дела! Ну так я тебе покажу, что за это бывает!
Его подручные кинулись на меня с обеих сторон, чтобы сделать из меня бифштекс с кетчупом. Я перепрыгнул через перила моста и, к счастью, приземлился на крышу катера. Пробежав по ней и сделав еще один прыжок, я оказался на противоположной стороне пруда. Я хотел бежать к огням, людям и, если повезет, полицейским.
Я промчался по открытой площадке – это было место, подготовленное для праздника открытия Олимпийских игр. Площадка вела в никуда – так же как и сам этот печальный эпизод. Я решил, что не стоит бегать кругами, напевая «Жизнь прекрасна», пока меня не измочалят подонки Пултера. Теперь передо мной была канава с крутыми краями, а за ней – высокая стена.
95 
