68 
Успокоенный этими соображениями, Шико запер дверь комнаты, забрав с собой ключ. Выйдя за порог и направляясь к берегу, он подумал:
«Между прочим, этот Никола Пулен может заявиться сюда, найти мое отсутствие подозрительным и… Да что это сегодня утром у меня в голове все какие-то заячьи мысли! Вперед! Вперед!»
Когда Шико запирал входную дверь так же тщательно, как и дверь своей комнаты, он заметил слугу неизвестной дамы, который, сидя у своего окна, дышал свежим воздухом; видимо, он рассчитывал, что так рано утром никто его не увидит.
Как мы уже говорили, человек этот был совершенно изуродован раной, нанесенной ему в левый висок и захватившей также часть щеки.
Кроме того, одна бровь, сместившаяся благодаря силе удара, почти совсем скрывала левый глаз, ушедший глубоко в орбиту. Но странная вещь! – при облысевшем лбе и седеющей бороде у него был очень живой взгляд, а другая, неповрежденная щека казалась юношески гладкой.
При виде Робера Брике, спускавшегося со ступенек крыльца, он прикрыл голову капюшоном.
Он собрался было отойти от окна, но Шико знаком попросил его остаться.
– Сосед! – крикнул Шико. – Из-за вчерашнего шума мой дом мне просто опротивел. Я на несколько недель еду на свою мызу. Не будете ли вы так любезны время от времени поглядывать в эту сторону?
– Хорошо, сударь, – ответил незнакомец, – охотно это сделаю.
– А если обнаружите каких-нибудь жуликов… – У меня есть хороший аркебуз, сударь, будьте покойны.
– Благодарю, сосед. Однако я хотел бы попросить еще об одной услуге.
– Я вас слушаю.
Шико сделал вид, что измеряет взглядом расстояние, отделяющее его от собеседника.
– Кричать отсюда о подобных вещах мне не хотелось бы, дорогой сосед, – сказал он.
– Тогда я спущусь вниз, – ответил неизвестный.
Действительно, он исчез из поля зрения Шико. Тот подошел поближе к дому напротив и услышал за дверью приближающиеся шаги, потом дверь открылась, и Шико очутился лицом к лицу со своим соседом.
На этот раз тот совсем закрыл лицо капюшоном.
– Сегодня утром что-то очень холодно, – заметил он, желая скрыть или как-то объяснить принятую им предосторожность.
– Ледяной ветер, сосед, – ответил Шико, нарочно стараясь не глядеть на своего собеседника, чтобы не смущать его.
– Я вас слушаю, сударь.
– Так вот, – сказал Шико, – я уезжаю.
– Вы уже изволили мне это сообщить.
– Я помню, помню. Но дома я оставил деньги.
– Напрасно, сударь, напрасно. Возьмите их с собой.
– Ни в коем случае. Человеку недостает легкости и решимости, когда в дороге он пытается спасти не только свою жизнь, но и кошелек. Поэтому я оставил в доме деньги. Правда, они хорошо спрятаны, так хорошо, что за них можно опасаться только в случае пожара. Если бы это произошло, прошу вас, как своего соседа, проследить, когда загорится одна толстая балка: видите, там, справа, конец ее выступает наружу в виде головы дракона. Проследите, прошу вас, и пошарьте в пепле.
– Право же, сударь, – с явным неудовольствием ответил незнакомец, – это – просьба довольно стеснительная. Делать такие признания больше подобает близкому другу, чем человеку, вам незнакомому, которого вы и не можете знать.
Произнося эти слова, он пристально вглядывался в лицо Шико, расплывшееся в приторно-любезной улыбке.
– Что правда, то правда, – ответил тот, – я вас не знаю, но я очень доверяюсь впечатлению, которое на меня производят лица, а у вас, по-моему, лицо честного человека.
– Однако же, сударь, поймите, какую вы возлагаете на меня ответственность. Ведь вполне возможно, что вся эта музыка, которой нас угощали, надоест моей госпоже, как она надоела вам, и тогда мы отсюда выедем.
– Ну что ж, – ответил Шико, – тогда ничего уж не поделаешь, и не с вас я стану спрашивать, сосед.
– Спасибо за доверие, проявленное к незнакомому вам бедняку, – сказал с поклоном слуга. – Постараюсь оправдать его.
И, попрощавшись с Шико, он возвратился к себе.
Шико, со своей стороны, любезно раскланялся. Когда дверь за незнакомцем закрылась, он прошептал ему вслед:
– Бедный молодой человек! Он-то по-настоящему призрак. А ведь я видел его таким веселым, жизнерадостным, красивым!
Глава 19
Аббатство святого Иакова
Аббатство, которое король отдал Горанфло в награду за его верную службу и в особенности за его блестящее красноречие, расположено было за Сент-Антуанскими воротами, на расстоянии около двух мушкетных выстрелов от них.
68 
