В то время, когда я писал позднейшие главы моей книги о толковании снов, я жил на даче, не имея доступа к библиотекам и справочным изданиям, и был вынужден в расчете на позднейшее исправление, вносить в рукопись всякого рода указания и цитаты по памяти. В главе о снах наяву мне вспоминалась чудесная фигура бледного бухгалтера из «Набоба» Альфонса Доде, в лице которого поэт, вероятно, хотел изобразить свои собственные мечтания. Мне казалось, что я отчетливо помню одну из тех фантазий, какие вынашивал этот человек (я назвал его Mr. Jocelyn), гуляя по улицам Парижа, я начал ее воспроизводить по памяти: как господин Jocelyn смело бросается на улице навстречу понесшейся лошади и останавливает ее; дверцы отворяются и из экипажа выходит высокопоставленная особа, жмет господину Jocelyn руку и говорит ему: «Вы мой спаситель, я обязана вам жизнью. Что я могу для вас сделать?»
Я утешал себя тем, что ту или иную неточность в передаче этой фантазии нетрудно будет исправить дома, имея книгу под рукой. Но когда я перелистал «Набоб» с тем, чтобы выправить это место моей рукописи, уже готовое к печати, я, к величайшему своему стыду и смущению, не нашел там ничего похожего на такого рода мечты. Mr. Jocelyn'а, да и этот бедный бухгалтер назывался совершенно иначе: Mr. Joyeuse. Эта вторая ошибка дала мне скоро ключ к выяснению моего обмана памяти. «Joyeuse» — это женский род от слова Joyeux: так именно я должен был бы перевести на французский язык свое собственное имя Freud. Откуда, стало быть, могла взяться фантазия, которую я смутно вспомнил и приписал Доде? Это могло быть лишь мое же произведение, сон наяву, который мне привиделся, но не дошел до моего сознания; или же дошел когда — то, но затем был основательно позабыт. Может быть, я видел его даже в Париже, где не раз бродил по улицам, одинокий, полный стремления, весьма нуждаясь в помощнике и покровителе, пока меня не принял в свой круг Шарко. Автора «Набоба» я неоднократно видел в доме Шарко. Досадно в этой истории то, что вряд ли есть еще другой круг представлений, к которому я относился бы столь же враждебно, как к представлениям о протекции. То, что приходится в этой области видеть у нас на родине, отбивает всякую охоту к этому, и вообще с моим характером плохо вяжется положение протеже. Я всегда ощущал в нем необычайно много склонности к тому, чтобы «быть самому дельным человеком». И как раз я должен был получить напоминание о подобного рода — никогда, впрочем, не сбывшихся снах наяву! Кроме того, этот случай дает хороший пример тому, как задержанное — при паранойе победно пробивающиеся наружу — отношение к своему «я» мешает нам и запутывает нас в объективном познании вещей.
Другой случай обмана памяти, который удалось удовлетворительно объяснить, напоминает о так называемом «fausse reconnaissance» (см. ниже). Я рассказал одному из моих пациентов, честолюбивому и очень скромному человеку, что один молодой студент недавно написал интересную работу «Der Kunstler. Versuch einer Sexualpsychologie» («Художник. Опыт сексуальной психологии») и тем ввел себя в круг моих учеников. Когда эта работа 1,4 года спустя вышла из печати, мой пациент заявил, что еще до моего первого сообщения (месяцем или полугодом раньше) он видел где — то, в окне книжного магазина, кажется, объявление об этой книге. Эта заметка ему и тогда тотчас же пришла на ум, и он, кроме того, констатировал, что автор изменил заглавие, потому что она называется уже не «Versuch», а «Ansatze». Тщательные справки у автора и сравнение дат показали, что мой пациент хочет вспомнить нечто невозможное, Об этой книге нигде не было объявлено до ее печатания, и уж во всяком случае не за 1,4 года до выхода в свет. Я оставил этот обман памяти без истолкования, но затем тот же господин проделал аналогичную ошибку вторично. Он утверждал, что видел недавно в окне книжного магазина книгу об агорафобии, хотел ее приобрести и разыскивал ее с этой целью во всех каталогах. Мне удалось ему тогда объяснить, почему его старания должны были остаться безуспешными. Работа об агорафобии существовала лишь в его фантазии, как бессознательное намерение, и должна была быть написана им самим. Его честолюбие, будившее в нем желание поступить подобно тому молодому человеку и подобной же научной работой открыть себе доступ в среду моих учеников, породило и первый и второй обман памяти. Он сам потом вспомнил, что объявление книжного магазина, которое дало ему повод к ошибке, относилось к сочинению под заглавием «Gentsis. Das Gesetz der Zeugung»[180]. Что же касается до упомянутого им изменения заглавия, то оно уже относится на мой счет, так как мне самому удалось вспомнить, что я допустил эту неточность в передаче заглавия: «Versuch» вместо «Ansatze».