63 
– Сладкийтест, – пробормотал я. Мои губы покрылись растаявшим шоколадом, глаза загорелись безумным огнем, когда я понял, какую задачу мозг поставил перед моим языком. В коробке с «ореосами» было целых три слоя. Мы попробовали только первый.
Киммери кивнула на кучку печенья:
– А это у вас какие – плохие или хорошие?
– Еще не знаю. – Я обнюхивал следующее печеньице. – А этот парень, он был вашим дружком?
– Некоторое время, – ответила Киммери.
– И он тоже был дзен-буддистом?
Киммери чуть заметно усмехнулась. Я обнюхивал очередное печенье и начинал впадать в отчаяние. Уж лучше бы меня обуял обычный тик, а не эти собачьи инстинкты. Парни Минны под угрозой, а я тут вынужден обнюхивать огромную коробку печенья.
Я вскочил на ноги, с грохотом отодвинув обе чашки. Я должен выбраться отсюда, прекратить это идиотское занятие, отойти подальше от печенья.
– Барнамум булочник! – вскричал я, пытаясь отвлечься от печенья.
– Что? – удивилась Киммери.
– Ничего. – Я покрутил головой, а потом медленно повернул ее, словно для того, чтобы размять шею. – Нам лучше идти, Киммери.
– Куда идти? – Она наклонилась вперед, ее зрачки расширились, но глаза были полны доверия ко мне.
Меня поразило, как серьезно она меня воспринимает. Похоже, постепенно я научусь вести расследование и без Гилберта. Впервые я играл роль ведущего детектива вместо комичного – или туреттовского – сопровождающего.
– Вниз, – ответил я, не придумав сразу ничего более подходящего.
– Хорошо, – заговорщически прошептала она. – Только тихо.
Мы на цыпочках прошли мимо полуоткрытой двери на второй этаж, и я взял свои ботинки со стойки. На этот раз я взглянул на Уоллеса. Он сидел к нам спиной, его мягкие волосы были убраны за уши, на макушке виднелась лысина. На нем был свитер и спортивные штаны, и он сидел недвижно, как манекен, как спящий или, возможно, как мертвый – хотя я-то пока не мог представить спокойствия смерти– мне она представлялась мешаниной липких и скользких кровавых пятен, безумной гонкой по скоростному шоссе Бруклин-Квинс. Ничего пугающего в Уоллесе не было. Видимо, у Киммери сложилось представление, что хиппи – это небрежно одетый белый мужчина, которому уже за сорок пять. У нас в Бруклине такого назвали бы неудачником.
Она открыла переднюю дверь «Дзендо».
– Мне нужно закончить уборку, – сказала Киммери. – Я говорила вам перед приездом монахов.
– Важныхмонахов, – пробормотал я, сдерживая тик.
– Да.
– Не думаю, что вам следует оставаться тут одной. – Я огляделся по сторонам, чтобы узнать, не наблюдает ли кто-нибудь за нами. Моя шея покрылась мурашками от ветра и страха. Жители Аппер-Ист-Сайда высыпали на улицу, держа в руках пакеты, в которые складывали собачье дерьмо, газеты «Нью-Йорк тайме» и вощеные пакетики с едой. Я утратил преимущества детектива, ведущего расследование, пока весь город еще сладко спит. – Я смущетревожен, – выпалил я. Туретт вновь овладевал моей речью. Мне хотелось уйти от Киммери до того, как я начну кричать, лаять или хватать пальцами ворот ее футболки.
– Как это? – улыбнулась Киммери. – Смущены или встревожены?
Я кивнул – это было близко к истине.
– У меня все будет хорошо, – заверила меня девушка. – Так что не смущетревожьтесь. – Она говорила спокойно, и ее тон успокаивал меня. – Вы ведь вернетесь попозже? Посидеть?
– Непременно, – пообещал я.
– О'кей. – Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала меня в щеку.
Оторопев, я не мог шевельнуться и стоял как истукан, чувствуя, как место поцелуя на моей щеке горит на холодном утреннем воздухе. Интересно, ее поцелуй– знак личной симпатии или обычный для дзен-буддистов ритуал? Уж не безрассудство ли заставляет их собираться на матах «Дзендо»?
– Не делайте этого, – сказал я. – Вы едва со мной знакомы. Это же Нью-Йорк.
– Да, но отныне вы мой друг.
– Мне надо идти.
– Хорошо, – кивнула Киммери. – Дзадзен начнется в четыре часа.
– Я приду.
Она закрыла дверь. Я остался один на улице, мое расследование остановилось. Узнал ли я что-нибудь в «Дзендо»? У меня появилось чувство потери – для того ли я разрушил неприступность цитадели, чтобы провести все время, созерцая Киммери и пробуя печенье «ореос»? Мой рот был полон шоколада, ноздри все еще ощущали аромат ее неожиданного поцелуя.
Двое мужчин подхватили меня под руки и втолкнули в машину, стоявшую на дороге.
63 
