108 
– Брусель! Брусель! – вопила толпа. – Да здравствует Брусель! Доктора Бруселю!
Поднялся такой шум, что опасения Бруселя не замедлили оправдаться. На улице появился взвод гвардейцев и ударами прикладов разогнал беззащитную толпу.
При первом крике: «Гвардейцы, солдаты!» – Брусель, боясь, как бы его не приняли за подстрекателя, забился в постель, не сняв даже верхней одежды.
Благодаря вмешательству гвардейцев старой Наннете, после троекратного приказа Бруселя, удалось наконец закрыть наружную дверь. Но едва лишь она заперла дверь и поднялась к хозяину, как кто-то громко постучался.
Госпожа Брусель, придя в себя, разувала своего мужа, сидя у его ног и дрожа как лист.
– Посмотрите, кто там стучит, Наннета, – сказал Брусель, – и не впускайте чужих людей.
Наннета выглянула в окно.
– Это господин президент, – сказала она.
– Ну, его стесняться нечего, откройте дверь.
– Что они с вами сделали, милый Брусель? – спросил, входя, президент парламента. – Я слышал, вас чуть не убили!
– Они явно покушались на мою жизнь, – ответил Брусель со стоической твердостью.
– Бедный друг! Они решили начать с вас. Но каждого из нас ждет та же участь. Они не могут победить нас всех вместе и решили погубить каждого порознь.
– Если только я поправлюсь, – сказал Брусель, – я, в свою очередь, постараюсь раздавить их тяжестью своего слова.
– Вы поправитесь, – сказал Бланмениль, – и они дорого заплатят за это насилие.
Госпожа Брусель плакала горючими слезами, Наннета бурно рыдала.
– Что случилось? – воскликнул, поспешно входя в комнату, красивый и рослый молодой человек. – Отец ранен?
– Перед вами жертва тирании, – ответил Бланмениль, как истый спартанец.
– О! – вскричал молодой человек. – Горе тем, кто тронул вас, батюшка!
– Жак, – произнес советник, – пойдите лучше за доктором, друг мой.
– Я слышу крики на улице, – сказала служанка, – наверное, это Фрике привел доктора…. Нет, кто-то приехал в карете!
Бланмениль выглянул в окно.
– Это коадъютор! – воскликнул он.
– Господин коадъютор! – повторил Брусель. – Ах, боже мой, да пустите же, я пойду к нему навстречу!
И советник, забыв о своей ране, бросился бы встречать г‑на де Реца, если бы Бланмениль не остановил его.
– Ну-с, дорогой Брусель, – сказал коадъютор, входя, – что же случилось? Говорят о засаде, об убийстве? Здравствуйте, господин Бланмениль. Я заехал за своим доктором и привез его вам.
– Ах, сударь! – воскликнул Брусель. – Вы оказываете мне слишком высокую честь! Действительно, меня опрокинули и растоптали мушкетеры короля.
– Вернее, мушкетеры кардинала, – возразил коадъютор. – Вернее, мазаринисты. Но они поплатятся за это, будьте покойны. Не правда ли, господин Бланмениль?
Бланмениль хотел ответить, как вдруг отворилась дверь, и лакей в пышной ливрее доложил громким голосом:
– Герцог де Лонгвиль.
– Неужели? – вскричал Брусель. – Герцог здесь? Какая честь для меня!
– Ах, монсеньор! Я пришел, чтобы оплакивать участь нашего доблестного защитника, – сказал герцог. – Вы ранены, милый советник?
– Что с того! Ваше посещение излечит меня, монсеньор.
– Но всё же вы страдаете?
– Очень, – сказал Брусель.
– Я привез своего врача, – сказал герцог, – разрешите ему войти.
– Как! – воскликнул Брусель.
Герцог сделал знак лакею, который ввел человека в черной одежде.
– Мне пришла в голову та же мысль, герцог, – сказал коадъютор.
Врачи уставились друг на друга.
– А, это вы, господин коадъютор? Друзья народа встречаются на своей территории…
– Я был встревожен слухами и поспешил сюда. Но я думаю, врачи немедленно должны осмотреть нашего славного советника.
– При вас, господа? – воскликнул смущенный Брусель.
– Почему же нет, друг мой? Право, мы хотим поскорей узнать, что с вами.
– Ах, боже мой, – сказала г-жа Брусель, – там снова шумят!
– Похоже на приветствия, – сказал Бланмениль, подбегая к окну.
– Что там еще? – вскричал Брусель, побледнев.
– Ливрея принца де Конти, – воскликнул Бланмениль, – сам принц де Конти!
Коадъютор и герцог де Лонгвиль чуть не расхохотались. Врачи хотели снять одеяло с Бруселя. Брусель остановил их. В эту минуту вошел принц де Конти.
– Ах, господа, – воскликнул он, увидя коадъютора, – вы предупредили меня! Но не сердитесь, дорогой Брусель. Как только я услышал о вашем несчастье, я подумал, что, быть может, у вас нет врача, и привез вам своего. Но как вы себя чувствуете? Почему говорили об убийстве?
108 
