41 
Чувствуя себя адвокатом при заключенном, Инес сказала Уиллу, что останется у него, но когда они войдут, то несколько минут побудет на кухне. Уилл спокойно согласился. По совету Инес он выключил телевизор. Как только он это сделал, в дверь позвонили. Уилл умел обращаться с домофоном. Он поднял трубку, сказал: «здравствуйте» и нажал на кнопку, чтобы открыть внешнюю дверь. Полицейские поднялись, и Уилл сказал то, что ему шепнула Инес:
– Проходите, пожалуйста.
– Мистер Коббетт?
Уилл кивнул, хотя раньше его никто так не называл. Инес ждала на кухне, когда закипит чайник.
– Вы когда-нибудь видели эту вещицу? – Джонс показал ему серебряный крестик в прозрачном стерильном пакете.
Уилл осмотрел крест и покачал головой.
– Никогда не видел.
– Вы знаете, что это такое?
Среди драгоценностей, намного более красивых, виденных им в фильме «Сокровище с Шестой авеню», тоже был крестик такого же размера, но золотой.
– Это крестик.
– Он принадлежал Гейнор Рей, девушке, чье тело нашли в Ноттингеме на прошлой неделе. Помните об этом событии, так ведь?
Настало время Инес объявить о своем присутствии или хотя бы чем-нибудь стукнуть, чтобы полицейские догадались, что в квартире кто-то есть. Она разлила чай по чашкам, и когда Криппен сказал: «Здесь есть кто-то еще», вышла к ним с невинной улыбкой.
– Не откажетесь от чашечки чая, мистер Криппен?
– Спасибо, не надо. Я думал, мы одни.
– Да? А вы, мистер Джонс, не желаете чаю?
Джонс поглядел на шефа, потом в сторону, собрался с духом и согласился.
– Да, пожалуйста.
Инес победоносно улыбнулась и сообщила:
– Вот выпью чай и сразу пойду. Но придется подождать, пока он остынет. Не могу пить горячий.
– Вы уверены, что никогда не видели это, мистер Коббетт?
– Он же сказал, что не видел, – вмешалась Инес, играя роль добросовестного адвоката.
– Спасибо, миссис Ферри. Вы часто заходите в магазин миссис Ферри?
– Никогда не захожу, – сказал Уилл, – я только однажды зашел. – Уилл попытался вспомнить, какой это был день, но не смог. – Один раз я заходил, да, Инес?
– Да, на прошлой неделе, только один раз, – уже сказав это, Инес поняла, что заметно помогает Уиллу, но что еще она могла сказать? Уилл всегда и со всеми был честен. Возможно, он слишком чист, чтобы лгать. Он натянуто улыбнулся.
– Хорошо, мистер Коббетт. На сегодня достаточно. Но мы еще встретимся с вами. Пойдем, Джонс, если не успеваешь допить свой чай, то оставь его.
Пообещав Уиллу вернуться, Инес пошла следом за ними, прихватив свою чашку с блюдцем. Криппен грубовато спросил, спускаясь по лестнице:
– Что с ним? Он не в себе, что ли?
Его слова привели Инес в ярость, но она решила не показывать этого.
– Уилл Коббетт – нормальный молодой человек, с небольшой задержкой умственного развития. Он умеет читать, но с трудом. Не думаю, что он покупает газеты, и знаю точно, что не любит смотреть новости по телевизору.
– Значит, не в себе, так я и понял. Как вы считаете, а этот Квик, он уже дома?
– Не могу сказать.
– Мы ему позвоним, Джонс, и если его не окажется дома, то подождем его в машине.
Вернувшись к Уиллу, Инес вымыла чашки. Часы пробили шесть, и Уилл сел смотреть викторину по Пятому каналу. Казалось, визит полицейских его ничуть не встревожил. Инес услышала, как Джереми Квик поднимается по лестнице. Потом в его дверь позвонили. Спускаясь к себе, она увидела идущих ей навстречу полицейских.
– Эти ступеньки меня доконают, – сказал Криппен.
Джереми Квик произвел впечатление уравновешенного, знающего себе цену человека – нормального горожанина. С умственным развитием у него все в порядке, он был в курсе трагических новостей. Он понравился Криппену даже тем, что не предложил им выпить чаю или перекусить. Криппен считал, что люди, рьяно стремящиеся доказать свое радушие полиции, скорее всего, что-то скрывают. Взять, к примеру, эту чепуху насчет того, что Коббетт только однажды заходил в магазин. Ведь сразу было понятно, что этот парень в хороших отношениях с Инес Ферри. Разве можно поверить, что он был у нее только раз? Один раз и в самое подозрительное время, за несколько дней до обнаружения крестика и сразу после того, как нашли тело Гейнор Рей и показали по телевизору то, что исчезло из ее сумки.
Вот Квик, напротив, сразу честно признался, что дружен с Ферри. Он заглядывает к ней каждое утро на чашку чая. Возможно, она неравнодушна к нему. Почему бы и нет, подумал Криппен, ведь Квик высокий, с хорошей осанкой, и прекрасно одевается. Криппен не разозлился даже тогда, когда Квик посмотрел на часы и сказал: «Надеюсь, вам достаточно того, что я сказал. У меня дела… – И добавил не очень любезно: – До свидания. Закройте за собой дверь». Никакого подхалимажа, никакого чувства вины и трепета перед властями.
41 
