Особенно,... 
94 
– А я никогда не думала, что ты можешь быть таким веселым, предупредительным и заботливым! – улыбнулась она и поправила руками разметавшуюся от ветра вчерашнюю трехчасовую прическу, из-за которой сегодня ей пришлось спать сидя.
А дома их уже ждали накрытые столы. Первый тост по традиции говорили свидетели.
«Да, они действительно холодно жили последнее время. Его ничего не интересовало, кроме своей работы. За три последних года они всего раз сходили в кино. Два раза были в прачечной. Но там им нагрубили. С тех пор вовсе перестали выходить в свет вместе. Дома он всегда чувствовал себя одиноким, а у нее не было времени помочь ему в его одиночестве. После работы она крутилась по хозяйству, ходила при нем непричесанной, в стоптанных тапочках и заношенном халате. Чтобы не раздражаться, он и вовсе перестал замечать ее, словно она постоянно была при нем в шапке-невидимке…»
Тост был долгим, поэтому «Сладко!» гости кричали особенно громко.
Под дружеские и продолжительные аплодисменты они по-товарищески пожали друг другу руки.
– У тебя потрясающие духи! – сказал он, садясь обратно за стол. – Откуда?
– Как-то с аванса купила. Мне года три назад зарплату повысили. Вот решила купить! – Она заботливо положила ему в тарелку салат. – Попробуй… Этот рецепт я сама изобрела!
– Замечательно! – одобрил он. – Раньше ты такой не готовила…
– Повода не было. Праздника какого-нибудь ждала. Вот еще тарталетку возьми.
– Спасибо, спасибо… – поблагодарил он. – И что, намного повысили?
– Что?
– Зарплату…
– Как всегда после защиты…
– Ты – кандидат наук?!
Тарталетка выпала из рук и шлепнулась на пол по закону тарталетки – паштетом вниз.
– Опомнился… Не поднимай, я потом уберу. Возьми другую. Вот эту… Я уже докторскую заканчиваю!
Их разговор прервал его отец тостом, который был обращен к ее матери.
– Наконец-то я никогда больше не увижу вас в своем доме! – сказал он. – Какое счастье!
Развеселившиеся гости им тоже кричали «Сладко!». И они на радостях жали друг другу руки гораздо дольше своих детей.
– Когда-нибудь я буду гордиться тобой! – сказал он, когда тост окончился.
– А я – тобой! Говорят, ты получил отдел. Это правда?
– Ну, это уже давно… Скоро мне второй дадут!
– Вот видишь! Я еще до свадьбы в тебя верила и всегда говорила, что ты далеко пойдешь.
– В таком случае у меня есть предложение, – сказал он, – давай выпьем за нас с тобой. Все-таки десять лет… Почти не ссорились. Оба столько успели… Словом, есть за что! Верно?
– Верно! – сказала она.
– Ты что больше любишь? Шампанское или вино? Я что-то забыл…
От выпитого шампанского их еще больше потянуло на разговор.
– Ну а что бы ты хотела в будущем? – спросил он.
Они разговорились. Она рассказала ему о своих мечтах. Оба со смехом отметили, что мечтают примерно об одном и том же. Это показалось им очень забавным. И они снова выпили шампанского.
– Какой сегодня замечательный день! – сказала она. – Мне еще никогда в жизни не было так хорошо.
– И мне, – сказал он. – Пойдем потанцуем?
Расходились гости поздно. На прощанье снова кричали им «Сладко!» и снова заставляли их жать друг другу руки. Хохотали до коликов. Завидовали: мужчины – ему, женщины – ей… Благодарили за чудесный вечер, забирали подарки, подаренные к свадьбе… Желали хорошей последней брачной ночи…
– Ну, ты довольна? – спросил он, когда они остались одни среди груды немытой посуды.
– Очень! Сегодня был лучший день в моей жизни! – сказала она, поднялась на цыпочки и дружески поцеловала его в щеку.
От этого поцелуя он осмелел и обнял ее.
– Ты что? – удивилась она. – Зачем тебе все это?
– Выходи за меня замуж! – сказал он.
– Мы слишком мало с тобой знаем друг друга! – Она попыталась отстраниться.
– Неправда! То, что я узнал сегодня о тебе, мне очень нравится, и я уверен, что мы подходим друг другу!
– Все равно, один день – это слишком мало, чтобы делать серьезное предложение. Мы уже не в том возрасте… Надо все обдумать.
– Что тут думать?! Я люблю тебя, ты любишь меня. Я это видел сегодня по твоим глазам. – Он снова сделал попытку поцеловать ее.
– Нет, нет… Только не это! – Она вырвалась из его объятий и от смущения стала поправлять окончательно развалившуюся прическу.
94 
