83 
Один стоит к нему лицом.
Дэвид Нуньес, партнер Рамона Мэтти в «СЕТКО», эмигрант-кубинец, ветеран «Операции 40».
Нуньес прерывает разговор и подходит к месту, где складывают ящики. Он рявкает приказание, и одна из рабочих пчел вскрывает ящик. Арт смотрит, как Нуньес вынимает из ящика гранатомет, бережно, словно культового идола. Военные обращаются с оружием иначе, чем мы, все остальные, думает он. Оружие будто соединено с ними какой-то внутренней связью, точно от курка через их члены к сердцам протянута проволока. И в глазах Нуньеса такое выражение, будто он дотрагивается до любимой женщины. Свои яйца и сердце он оставил на побережье, в Заливе Свиней, и оружие — это его надежда на месть.
Это все та же старая цепочка мафии, переправлявшая наркотики с Кубы на Майами, понимает Арт, звенья ее скрепили снова. Она и перебрасывает на самолетах «кокс» из Колумбии в Центральную Америку, в Мексику и к мафиози-дилерам из США. А мафия платит оружием, которое поступает к контрас.
Мексиканский Батут.
Выскочив из джипа, Сол подходит к молодому американцу, должно быть, офицеру в штатском.
Я знаю этого парня, думает Арт. Но откуда? Кто он?
Потом память оживает. Черт, ну как же мне его не знать — я сидел с ним в ночных засадах во Вьетнаме, в операцию «Феникс». Как же, черт дери, его зовут? Он тогда служил в спецназе. Капитан... Крэг. Да, точно.
Скотт Крэг.
Ублюдок Хоббс приволок сюда всю старую команду.
Арт наблюдает, как Скэки и Крэг разговаривают, указывая на него. Он улыбается и машет им. Крэг берется за рацию, и следует новое совещание. Позади Крэга, видит Арт, пакеты с кокаином громоздятся до потолка.
Скэки и Крэг подходят к нему.
— Ты это желал увидеть, Арт? — спрашивает Скэки. — Ну и как, теперь ты счастлив?
— Ага, пляшу от радости.
— Зря ты шутишь, — замечает Скэки.
Крэг бросает на Арта недобрый взгляд.
Но у него плохо получается. Он весь такой из себя бойскаут, думает Арт. Мальчишеское лицо, короткая стрижка, чистенький и аккуратный.
— Вопрос в том, — обращается Крэг к Арту, — хочешь ли ты стать игроком нашей команды?
Если стану, значит, такое случится в первый раз, думает Арт.
У Скэки, похоже, те же мысли.
— У Келлера репутация ковбоя-одиночки. Один в прериях...
— Не самое лучшее место, — вставляет Крэг.
— И одинокая мелкая могила, — заканчивает Скэки.
— Я оставил полный отчет обо всем, что мне известно, в банковском сейфе, — лжет Арт. — Если со мной что случится, все отправится в «Вашингтон пост».
— Ты, Арт, блефуешь, — говорит Скэки.
— Желаешь убедиться?
Скэки отходит и берется за рацию. А спустя некоторое время, вернувшись, отрывисто бросает:
— Капюшон на сукина сына!
По тому, как его подбрасывает, Арт догадывается, что он на заднем сиденье открытой машины, скорее всего джипа. Он соображает: куда бы его ни везли — это не близко, потому что у него такое ощущение, что едут они уже несколько часов. Но это только ощущение, потому что он не может взглянуть на часы. Глаза по привычке стараются хоть что-то разглядеть, но утыкаются в черноту капюшона; ты только слышишь, и каждый звук подстегивает воображение, рисующее события одно другого страшнее.
Джип тормозит, и Арт ждет: сейчас он услышит металлический лязг затвора винтовки, или щелчок курка пистолета, или, того страшнее, свист мачете, рассекающего сначала воздух, а потом...
Арт чувствует, как переключают скорость, джип снова дернулся вперед, и Арта начинает бить дрожь. Ноги его дергаются сами по себе, он не может управлять ими, не может и отогнать все время всплывающие в мозгу картинки изуродованного трупа Эрни. Не может перестать думать: только бы они не сделали со мной то же, что с Эрни. И назойливо возникает логичное продолжение мысли: пусть лучше он, чем я.
Ему стыдно. Гнусно осознавать, что, когда прижмет, когда страшная реальность вот-вот обрушится на тебя, хочется, чтоб все это произошло с кем-то еще, не с тобой — он ни за что не занял бы место Эрни, даже если б тогда был выбор.
Он пытается произнести Покаянную молитву, припоминая, чему учили его в школе монахини: если ты на грани смерти, а рядом нет священника, чтобы дать тебе отпущение грехов, то, если ты искренне помолишься, у тебя еще есть шанс попасть на небеса. Это-то он помнит, но саму эту чертову молитву — нет.
Джип останавливается.
83 
