62 
А брюнеточки, все кокеточки, хороши, пока молоды.
Стареют, дурнеют. Ни к черту не годны.
А блондинок взять, надо тоже знать:
Холодны они, как лед.
Чтоб ее согреть, надо лезть на печь,
Истопить кубометры дров.
Потом, кажется, вопреки своим принципам, я рекламировал рыжих красоток. И даже агитировал жениться на них.
Эх, рыжая такая, всю жизнь ты молодая.
И где ее не тронь - везде горит огонь!
Через некоторый промежуток времени мы уже вместе с графом выводили:
Обязательно, обязательно, обязательно женюсь.
Обязательно, обязательно найду жену на вкус!
Чтоб она была молода, хороша и пыхтела, как паровоз.
Обязательно, обязательно, чтоб рыжий цвет волос.
Мэтт поинтересовался, что такое паровоз. Я мгновенно протрезвел: надо же было выбрать такую песню. Теперь попробуй, объясни. Пришлось соврать, что это посуда для кипячения воды. Граф пьяно пробормотал:
- Все понял. Рыжая, значит, горячая!
И снова завопил во всю глотку:
Чтоб она была молода, хороша и пыхтела, как паровоз.
Обязательно, обязательно, чтоб рыжий цвет волос.
Потом вдруг хитро посмотрел на меня:
- Уверен, Ягр, твоя рыжая наставила тебе рога. А моя будет здесь не позже, чем через месяц. А если бы не поход, то и раньше.
Я с пьяным упрямством возразил:
- Уверен, Мэтт, у тебя ничего не выйдет. Это же рыжая!
Мэтт ударил кулаком по столу:
- А я говорю: не позднее, чем через месяц!
Не знаю, какие демоны толкали меня на спор. Ведь этим я только подзадоривал графа:
- А я так не думаю!
Он упрямо повторил:
- Привезу!
Я попытался вспомнить какую-нибудь песенку, которая опорочила бы рыжих, но ничего не вышло. Почему-то мне очень не хотелось, чтобы мой друг увлекся этой девицей. Впрочем, если это временное увлечение и дело закончится, как обычно, только постелью, то ничего страшного. Но граф так много и страстно говорил о девчонке, что мне это казалось не вполне нормальным. Я решил проверить степень его чувств:
- А если у тебя ничего не получится, через месяц уступишь ее мне?
Мэтт долго, не отрываясь, смотрел на меня, видимо что-то обдумывая. На миг показалось, что сейчас он опустит руку на клинок. Но друг улыбнулся:
- Согласен.
Я с облегчением вздохнул: любимых так просто не отдают. Мы обнялись и еще раз с подъемом исполнили разухабистую песенку. Потом он вдруг мечтательно произнес:
- Видел бы ты ее ножки... Я дотронулся, и чуть плохо не стало.
У них что, уже до этого дошло? Вроде бы по рассказам Мэтта я представлял их отношения совсем иначе. Ерунда какая-то...
- Мэтт, скоро битва, а ты все о какой-то девчонке... Может, не время?
Он расхохотался:
- Еще одна причина вернуться живым. Не умру, пока она не будет принадлежать мне.
Я усмехнулся. Все-таки мы мыслим по-разному. Он о своей рыжей думает, как о предмете наслаждения. Я же мечтаю лишь о том, как отомстить и вернуться домой.
Утром я спустился во двор. Воины ходили трезвые, хотя и несколько хмурые. Ко мне подошел расстроенный Эльг, один из постоянных спутников Мэтта. Он заметно хромал, и Мэтт решил не брать его в поход.
- Что с тобой случилось, Эльг?
Воин поморщился:
- Теперь знаю, что та козья тропа через горы - настоящая дорога смерти.
Я удивился:
- А что ты там делал?
Эльг, вопреки своей привычке поболтать, ответил очень неохотно:
- Графу захотелось преподнести цветы своей даме сердца. Вот мы и мчались, как бешеные, в Лусс.
Эльг улыбнулся:
- Только до дамы ей еще расти и расти. Совсем молоденькая девчонка.
Я не удержался:
- Рыжая?
- Да еще какая.
Об этой 'козьей' тропе я слышал. Мэтт сам мне говорил, что без особой надобности по ней может отправиться только сумасшедший. Если на подобный шаг граф решился ради минутного каприза, то на что будет способен этот человек, влюбившись по-настоящему? Я поежился. И почему-то подумал, что обязательно это узнаю.
Первый раз я увидел отряд графа в полной экипировке. Кольчуги, шлемы, тяжелые щиты, длинные копья. Мэтт выделялся среди своих воинов только более богатым оружием.
Как мне объяснили, мы отправлялись на встречу с отрядами других дворян. В бой нас должен вести герцог. От него мы и получим дальнейшие указания.
62 
