264 
Партия Эссекса состояла из обедневших лордов и придворных-неудачников, которые были по уши в долгах и в тревоге посматривали в сторону королевы в надежде на финансовую поддержку. Но их претензии на выгодную должность отклонялись, кандидатам Эссекса неизменно предпочитались кандидаты Сесила. Елизавета изменила правила игры… Собственное положение графа держалось на аренде таможенной пошлины на сладкие вина, которую следовало возобновить осенью 1600 года. Однако королева отказала в новой аренде.
Отчаявшись, Эссекс решил свергнуть Елизавету, возвести на английский престол Иакова VI, короля шотландского (сына Марии Стюарт), или самому примерить корону, которой так долго и безуспешно домогался покойный Лестер.
8 февраля 1601 года он и его сторонники предприняли последнюю безрассудную попытку. Они хотели захватить королеву и сделать ее своей заложницей – но им не удалось поднять Лондон, и переворот потерпел фиаско.
Для суда над Эссексом и его сообщниками была назначена комиссия из 25 пэров королевства. Министры королевы, особенно же Френсис Бэкон (некогда облагодетельствованный Эссексом), без труда опровергали все его показания и принудили отступиться от собственных слов.
Заключенный в Тауэр, граф Эссекс чистосердечно сознался во всем. Однако это не смягчило участи мятежника, и суд после непродолжительного совещания приговорил его к смертной казни. Выслушав приговор, исполнение которого было назначено на 25 февраля, Эссекс, не сделав никаких предсмертных распоряжений, выразил одно только желание – видеть графиню Ноттингем, супругу его заклятого врага, свою бывшую любовницу. Желание осужденного было исполнено, и графиня несколько минут беседовала с ним.
Елизавета не сразу решилась подписать смертный приговор бывшему своему любимцу. Ее возмущала не дерзость, но непреклонность графа Эссекса, ни разу за время следствия не выразившего даже намерения воззвать к милосердию королевы. Она ждала раскаяния – он молчал, она ждала просьбы о пощаде, но гордый Эссекс не желал покупать жизнь ценой унижения.
Утром 25 февраля 1601 года он был обезглавлен в подвальном этаже Тауэра. От внимания присутствовавших не ускользнули тревожные взгляды, которые бросал Эссекс, будто чего-то поджидая. Пушечный выстрел возвестил жителям столицы, что приговор над мятежником совершен, правосудие удовлетворено и душа бывшего временщика вознеслась к небу, как облачко порохового дыма.
Враги Эссекса торжествовали, негодовавшая на них Елизавета со дня казни сделалась задумчивой и рассеянной; имя фаворита, неосторожно при ней произносимое, заставляло ее содрогаться. Воспоминание о графе Эссексе причиняло ей боль, королеве стоило больших усилий, чтобы воздерживаться от выражения своей безутешной скорби.
В начале 1603 года графиня Ноттингем, находившаяся при смерти, пожелала видеть королеву и сообщить важную государственную тайну. Елизавета отправилась к графине и нашла ее в безнадежном состоянии, близком к агонии, но в полной памяти и ясном сознании.
«Известно ли вам, что граф Эссекс накануне своей казни желал видеть меня? – спросила она королеву. – Я посетила его в Тауэре, и он умолял меня, именем всего святого, передать вам перстень… этот самый… и напомнить…»
Рыдания заглушили голос больной. Вырвав у нее из рук перстень, подаренный Эссексу после возвращения из Кадикса, Елизавета повторила: «Напомнить? Напомнить о чем?»
«Напомнить о вашем обещании в обмен на перстень оказать ему милость, какое бы ни было его желание. Несчастный Эссекс, именем той минуты, отсылая вам перстень, просил о помиловании…»
«А вы не исполнили его желания!» – вскрикнула Елизавета, вставая с кресел.
«Мой муж, узнав об этом, запретил мне…»
«Спасти жизнь своему сопернику? Он мог запрещать вам! Но вы, женщина, не должны были повиноваться! Эссекс, Эссекс… – прошептала королева, прижимая перстень к посиневшим губам и с выражением отчаяния в тусклых глазах. – Бог может простить вас, графиня, – продолжала Елизавета, с негодованием отодвигаясь от постели умирающей, – но я, я не прощаю и не прощу никогда!»
Через два дня графиня Ноттингем скончалась и тем была, бесспорно, счастливее королевы. Вернувшись во дворец, Елизавета, сжимая перстень в руках, упала на постель, и до поздней ночи пробыла в полузабытьи. На все расспросы фрейлин и прислужниц она шептала: «Эссекс!.. Эссекс!..»
Вечером 24 марта она погрузилась в паралитическое состояние, уставив недвижные, потухшие глаза в угол комнаты, и пробыла в этом состоянии девять дней, почти не принимая ни лекарств, ни пищи.
264 
