320 
В это время у Шиллера вдруг оказалось несколько дам сердца, из которых заслуживают внимания актриса, исполнявшая роль Амалии в «Разбойниках», и Маргарита Шван, образованная, красивая девушка, обожавшая искусство и литературу. Маргарита произвела на него особенно сильное впечатление, он даже решил на ней жениться. Но жениться ему хотелось также и на Шарлотте. Чтобы разобраться в своих чувствах, Шиллер уехал из Мангейма в Лейпциг. Но перед отъездом между поэтом и Шарлоттой Кальб произошла удивительная сцена, характерная столько же для самих героев, сколько для всей эпохи «бури и натиска».
«Мое сердце, – воскликнул Шиллер, прощаясь с Шарлоттой, – зажглось от вашего чистого пламени, вы одушевили и успокоили меня. Родство наших душ указывает на высшую гармонию; я знаю только одно, что мы живем во цвете юности, которая служит объяснением наших пламенных сердец. Но я верю, что ты не погасишь этого пламени. С самых ранних лет моя мысль покрылась мрачным покровом, моя душа познала страдание, но я услышал тебя, твоя мысль отвечала моей. Наши души, как огонь и поток, слились воедино. Я полюбил тебя и был всегда твоим, если бы у меня достало мужества для этой любви. Но пускай мое сердце не знает этой страсти, которая меня восхищает и страшит».
Шарлотта ответила: «С тех пор, как я узнала вас, я начала требовать от жизни больше, чем прежде. Никогда прошедшее не представлялось мне таким ничтожным. Вы хотите разорвать наш союз? Но знайте, что вас послала мне судьба, и мне больно расстаться с теми светлыми минутами, которыми она одарила нас. О, если бы вы были свободы от земных забот и не так стремились к славе, разрушающей весь душевный мир! Мне тяжела разлука, но вы знакомы с уединением, с божественным покоем. Надежда! Вера! Мы чувствуем оба, что, кто называет душу своей, тот не разлучается никогда… вы мне говорите "ты", и я отвечаю вам "ты"! Правде незнакомо слово "вы". Счастливые знают только "ты", и это «ты» будет печатью нашего вечного союза!»
Сцена была томительная, и можно себе представить, с каким облегчением уехал Шиллер из Мангейма. По приезде в Лейпциг он тотчас написал отцу Маргариты Шван письмо, в котором просил руки его дочери. Увы, неудача ждала поэта и здесь! Старик Шван считал положение поэта слишком неопределенным, чтобы согласиться на этот брак, и послал ему отказ.
Впоследствии, поселившись в Веймаре, Шиллер снова увиделся с Шарлоттой и между ними возобновились прежние добрые отношения. Из первого же письма его к ней можно сделать вывод, что сближение в Веймаре состоялось полное, а в другом письме поэт открыто признался: «Мои отношения с Шарлоттой начинают громко обсуждать, но во всех этих разговорах нет и тени оскорбления для нас; даже сама герцогиня Амалия была настолько любезна, что пригласила нас обоих к себе. Причину этого приглашения объяснил мне Виланд. Здесь на подобные связи смотрят снисходительно, и сама герцогиня не прочь им покровительствовать. Г-н Кальб (муж Шарлотты) писал мне, что приедет в конце сентября; дружба его ко мне не изменилась, несмотря на то, что он любит свою жену и знает про наши отношения. Но его самолюбие может пострадать от вмешательства посторонних людей в это дело и услужливого наушничества».
В подобных обстоятельствах самое лучшее было подумать о разводе Шарлотты. Влюбленные обсуждали этот вопрос, но дальше разговоров дело не продвинулось. Шиллер вскоре написал другу, что чувствует охлаждение к Шарлотте. Шарлотта в своих записках объясняла это именно тем, что она не развелась с мужем, но были и другие причины: во-первых, эксцентричная Шарлотта могла быть любовницей Шиллера, но не женой, а во-вторых, у поэта в это время началась новая связь, более прочная и разумная, основанная на истинной гармонии душ и кончившаяся браком. Чувства переполняли поэта, и он не скрыл их даже от самой Шарлотты, чем, конечно, еще более ухудшил отношения с ней. Но разрыв произошел не полный, бывшие влюбленные поддерживали друг с другом переписку, обменивались уверениями в вечной дружбе. Как женщина, Шарлотта перестала существовать для Шиллера и не воскресла даже тогда, когда умер ее муж. Шиллер в то время был всецело поглощен созданием своего семейного очага и не мог вернуться в храм страсти, где не было покоя.
Шарлотта кончила жизнь очень печально: она лишилась всего состояния и к тому же ослепла. Тем не менее даже в глубокой старости она производила неотразимое впечатление своими черными глазами, величественной фигурой и пророческой речью. Она умерла в 1843 году в возрасте восьмидесяти двух лет.
320 
