Она правда моя? – снова спросил он.
Да, твоя, ответила Элайза, и я могу это доказать. У Салли точно такая же, как у тебя, шишечка в ухе. Ты имеешь в виду тот странный хрящик, спросил он. Вместо ответа Элайза протянула руку и провела кончиком пальца вдоль внутреннего края его левой ушной раковины, где прятался маленький круглый хрящ. В правом ухе у него тоже был выступ, но он был меньше по размеру, и Джей протянул руку к левому ушку девочки. И хотя оно показалось ему невероятно мягким, все же он сразу нашел такую же, как у себя, шишечку.
Да, такие же рожки, как у тебя, сказала Элайза и улыбнулась. По-моему, вполне достаточное доказательство, верно?
– Мое левое ухо, – сказал сейчас Джей и сел на койке. – Пощупай его.
– Ты хочешь, чтобы я потрогал твое ухо? – уточнил я.
– Ну да!…
Я вытянул руку и осторожно коснулся мочки его уха. Набухшая вена на виске Джея была нацелена ему в глаз точно стрела.
– Чувствуешь? Маленький круглый хрящик…
– Нет.
Он перехватил мою руку и направил в нужное место.
– Вот.
Я сразу понял, что имел в виду Джей. Под кожей у него действительно был какой-то конический вырост, похожий не то на сосновую шишку, не то на пробивающиеся рожки козленка.
– Ты видел ребенка после этого? – спросил я.
– Ни разу.
– Что же ты предпринял?
Джей сказал, что с тех пор он взял за правило как минимум раз в месяц проезжать на велосипеде мимо дома Элайзы – то ли для того, чтобы помучить себя, то ли чтобы не забыть, а возможно, и для того, и для другого. И одним ясным апрельским днем он увидел, что все деревянные части фасада выкрашены ярко-голубой, лазурной краской; ставни, карнизы, дверь – все. Быть не может, подумал Джей, зачем было портить такой уютный коттедж? Он был уверен, что раскрасить так дорогой старинный дом могли только иммигранты – турки, арабы и кто-то, кто понятия не имеет о… И вдруг он понял. Семья Кармоди снова уехала, на этот раз – навсегда. Они продали дом и перебрались на другое место, а это означало – что-то случилось.
Он развернул велосипед и медленно поехал в противоположном направлении. Черт возьми, думал Джей. я обязательно должен выяснить, в чем дело.
Остановился он у соседнего дома, где блондинка лет тридцати, опустившись на колени возле розовой клумбы, заделывала в землю золу из очага.
«Простите, – сказал Джей, – можно задать вам вопрос?»
«Слушаю вас», – ответила блондинка и посмотрела на него, прикрывая рукой от солнца глаза.
«Я старый знакомый семьи Кармоди, – сказал Джей. – Они что, переехали?»
«Да, – сказала она. – Переехали. Так жалко!…»
«Но почему они переехали?!»
Должно быть, в его голосе прозвучало такое неприкрытое горе, что блондинка поднялась с колен.
«Они не могли больше здесь оставаться, – сказала она, стряхивая землю с совка. – Должно быть, это из-за бизнеса или чего-то в этом роде».
Джей пробормотал что-то в знак благодарности и долго стоял, глядя, как на асфальт ложится пыльца деревьев. Потом он снова вернулся к блондинке.
«А как насчет молодой семьи? – спросил он. – У них ведь недавно родился ребенок, девочка?»
«Вы имеете в виду Коулзов? Они тоже переехали, кажется – в Токио. Мне говорили, но я не совсем поняла: кажется, там открывается филиал банка. Для мистера Коулза это очень хорошая возможность».
Так Джей потерял след Элайзы Кармоди и своей дочери Салли Коулз.
– Я пытался отыскать их, звонил, но ничего не вышло. Они уехали слишком далеко.
– Ты не пробовал отыскать их в Японии? Джей ненадолго прижал к лицу маску и покачал головой.
– Слишком далеко? – повторил я. – Слишком сложно и дорого?…
Джей убрал маску.
– Я был еще совсем мальчишкой, к тому же я вырос в провинциальном маленьком городке и ни черта не знал! Я даже не представлял себе, что означает этот внезапный отъезд.
Он решил не возвращаться в Америку, сказал Джей. Вместо того чтобы обслуживать посетителей в баре, где ему очень мешал табачный дым, он нашел работу получше – стал преподавать разговорный американский вариант английского языка поселившимся в Лондоне принцам из Саудовской Аравии. Странная работа, но Джей не имел ничего против. Единственное, что от него требовалось, это разговаривать на том самом языке, к которому он привык с детства.
– Они были хорошо образованны. – сказал Джей. – Гораздо лучше меня. Как правило, отпрыски арабской знати оканчивают Оксфорд. Один из них учился в частной школе в Штатах, но им хотелось овладеть американскими идиомами – тем, что придает устной речи особенную выразительность и смачность.