– Иди сюда. Ла Квин.
– О, я знаю, что ты хочешь! – пропищала Ла Квин тонким, счастливым голосом, и я догадался, что тут не обошлось без маленьких таблеточек, которые делают голос человека высоким и счастливым. Потом Ла Квин увидела меня:
– Это кто?
– Просто один белый придурок, который сам не знает, что делает.
– Хочешь развлечься, Г. Д.?
– Иди ко мне, девчонка. Как говорил мой папаша, ты выглядишь лучше, чем банковский чек.
Ла Квин игриво покосилась на меня:
– Эй, не смотрите, мистер.
Но я все равно смотрел – не мог не смотреть. Ла Квин опустилась на колени между огромными, дряблыми ляжками Г. Д., который распахнул иолы халата. Впрочем, мне с моего места было видно лишь похожую на виолончель коричневую спину Ла Квин, ее сдвинутые вместе лодыжки и торчащие каблуки.
– Не спеши, детка. – Г. Д. взял девушку за подбородок и заставил приподнять лицо. – Тебе нравится эта штука, не так ли? Тебе нравится мой першинг?
– Очень нравится, Г. Д.
– Скажи это, детка. Скажи: мне нравится твой «першинг».
– Мне нравится твой «першинг», Г. Д., он меня заводит. Ты мой лучший негр, Г. Д. Дизель.
Г. Д. снова прижал Ла Квин к своей промежности и посмотрел на меня поверх ее поднимающейся и опускающейся головы.
– Моя тетка казала – ты заставил моего дядю Хершела работать в мороз и из-за этого с ним приключился сердечный приступ. Все, кто был знаком с моим дядей, знали, что у него больное сердце.
– Я здесь ни при чем. Хершел работал на Джея Рейни.
Г. Д. принялся притопывать ногой, выбивая какой-то неспешный ритм, и я увидел пистолет, прикрепленный ремнями к его лодыжке.
– Это – не – имеет – значения. Рейни – платит – тебе.
– А мне кажется…
Г. Д. посмотрел на меня, обнажив в улыбке свои золотые коронки.
– Тоже хочешь минет?
– Нет, спасибо, – сказал я так спокойно, как только смог.
– У тебя такой вид, словно… Эй, похоже, тебе это правится, чувак! Я по глазам вижу. – Он бросил взгляд на курчавую головку Ла Квин. – А выглядит очень аппетитно, верно?
– Нет, спасибо, – повторил я.
– Что?! Тебе не нравится моя женщина?
– Нет, почему же… Просто я…
– Недостаточно хороша для тебя, а?…
– Я этого не говорил.
– Может быть, для тебя она слишком черная?
– Нет.
– Понимаешь, чувак, белые парни, как ты, боятся черных женщин. А белые женщины очень любят черных парней. Черные женщины не интересуются белыми. Все они хотят только черных, понятно? И китаянки, и латинки – они тоже хотят только черных. Однажды попробовав черного, женщина никогда не вернется к белому, дружище. – Г. Д. властно опустил мясистую руку на затылок Ла Квин, погладил и с ненавистью посмотрел на меня. – Может быть, тебе самому нужно попробовать, чтобы поверить? Я могу попросить Ла Квин – она обработает тебя, когда закончит. Может быть, ей не захочется, но она сделает это, правда, детка?…
Ла Квин, рот которой был занят, кивнула и издала какой-то утвердительный звук.
– Тогда ты сможешь судить об этом сам, чувак. Я не ответил. Каждый из нас жил в своем кино, хотя оба фильма были жуткими. Г. Д. шепнул Ла Квин:
– Здесь поосторожней, детка.
Потом он поднял на лоб свои идиотские очки и уставился на меня необычайно маленькими, внимательными глазками, утонувшими в черных подушках щек.
– Моя тетка сказала, что дядю Хершела нашли примерзшим задницей к бульдозеру. Он замерз насмерть! Как это могло случиться, чувак? Как черный парень мог замерзнуть?! Это, знаешь ли, ни в какие ворота не лезет. Не иначе, здесь что-то нечисто, и мы обязательно найдем этого Поппи, или Попая [22], или как там зовут этого придурка. – Г. Д. внезапно наклонился, вытащил свой пистолет и направил на меня.
– Просто руки чешутся кого-нибудь убить, – заявил он. – Белые люди никогда не платили дяде Хершелу сколько положено. Он работал на этой земле лет тридцать, но так ни хрена и не заработал. – Свободную руку Г. Д. опустил на плечо Ла Квин, заставляя девушку сбавить темп. – Я требую компенсации. Вам с Рейни придется раскошелиться. Мне сказали – эта земля была продана за четырнадцать миллионов долларов.
– Тебе сказали неправильно.
– Заткнись и не перебивай. Я хочу получить триста…
– Этот вопрос надо решать не со мной.
– Тысяч долларов. Нет, мистер Уайет, я думаю – ты именно тот, кто нам нужен. Я просто уверен в этом. Мы следили за тобой, мы знаем, где ты живешь, мы знаем, где находится новый дом твоего дружка Рейни. Вы у нас под колпаком, чувак.