- Если бы ты только знал, как я устала от всего вашего безумия и жестокости, Жан-Люк. Налеты, драки, убийства - только это вы и умеете. А ты, болван, даже не в состоянии представить себе, что я могу быть другой.
- Ты при мне угрожала Фариду, потому что он решил убить твоего хахаля. А ты захотела спасти его шкуру. Имей же смелость признаться в этом. Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ЭТО СКАЗАЛА!
- Хадиджа не выдавала своего брата.
Хлоя увидела, как черты Жан-Люка каменеют, и он поворачивается к мадам Лоле. Она была совершенно спокойна, стояла, опершись обеими руками на край раковины. Хлоя ощутила прилив восхищения этой упрямой женщиной, которая искала только правду и не боялась смотреть опасности в лицо. И Ингрид Дизель тоже классная, ничего не скажешь. С непроницаемым лицом она смотрела на безумца, словно сканируя его мысли.
- А ты кто, толстуха?
- Соседка.
- Тебе не стоило бы вмешиваться в дела соседей.
- Что ты собираешься сделать? Пристрелить нас всех?
- Ты начинаешь меня раздражать, толстуха!
Хлоя осматривала кухню в поисках ножа или какого-нибудь другого предмета, который помог бы им спастись. Они всего лишь женщины. И у мадам Лолы нет оружия, поскольку она больше не работает в полиции. Одновременно в ее голове билась мысль: это конец. Сумасшедший угрожает оружием. Сделать тут ничего нельзя. В этой кухне в пределах досягаемости Ингрид Дизель, стоявшей ближе всех к газовой плите, была лишь автоматическая скороварка, в которой находилась емкость для овощей, сделанная из металлических пластинок.
- Вы врываетесь сюда как безумный, налетаете на нас, а потом еще хотите, чтобы мы были любезными.
Это заговорила Ингрид Дизель. Они пытались выиграть время. Не то чтобы они меньше боялись, но они пытались контролировать свой страх и не дать ему превратиться в панику, работая в паре.
- Заткнись, ты, дылда!
У Хлои вновь появилась надежда. В конце концов, если бы Жан-Люк хотел убить Хадиджу, он бы уже давно это сделал. Не задавая вопросов. А так, его просто снедала боль от потери друга. Он был так мил с ней последние дни. Он даже предложил ей уплыть с ними на корабле.
- Это не Хадиджа, - осмелилась она наконец. - Она никогда бы не сдала брата полиции.
- Я не с тобой разговариваю, кубышка! А с этой шлюхой - твоей подругой.
Хлоя выдержала удар. Жан-Люк был так далек. Его было не достать. Конец политику-идеалисту, конец капитану дальнего плавания. Этот верзила был всего лишь убийцей, и, вполне вероятно, именно он и убил Ванессу. Она почувствовала, как страх сжимает ее горло.
- Ну что ж, если ты, подонок, так уверен, что это я, если тебя это устраивает, убей меня, и дело с концом.
Голос Хадиджи был абсолютно безучастным. Она говорила, собрав последние силы. У нее не осталось слез - все были выплаканы по Фариду. У Хлои появилось ощущение, что ее пищевод, легкие и желудок внезапно сжались. Она подумала о таблетках доктора Леже. Почувствовала, как судорога подступает к горлу…
И тут Жан-Люк проделал неожиданную штуку. Он с воем бросился на Хадиджу, держа автомат вперед прикладом. От удара в правое плечо Хадиджа упала.
- У НЕГО БОЛЬШЕ НЕТ ПАТРОНОВ! - заорала Лола. - ХВАТАЙ ЕГО, ИНГРИД!
Подняв приклад, он собирался ударить еще раз. Хлоя схватила виолончель и бросилась на него, выставив железный наконечник. Когда она пробила ему правую почку, Жан-Люк истошно закричал. Ингрид Дизель воспользовалась этим, чтобы огреть его скороваркой.
Лейтенант Бартельми пил молочную сыворотку. Лола Жост не только предотвратила налет на обменный пункт, подняв тревогу, но и помогла арестовать Жан-Люка Кашара, единственного грабителя, ускользнувшего от облавы, организованной Отделом по борьбе с бандитизмом. Садовый Гном получил арестованного надежно связанным. Этот самый Кашар, непредусмотрительно явившийся сводить счеты с Хадиджей, наткнулся на саму мадам Жост. Это и стало для него роковым. Парень получил сотрясение мозга от ударов скороваркой и перфорацию почки, которую Хлоя проткнула наконечником виолончели, и сейчас залечивал раны в больнице.
На свете не было второй такой женщины, как Лола Жост, способной с блеском выходить из самых нелепых ситуаций. Эта женщина была благословением свыше и в то же время сущим бедствием для своих врагов. Лола Жост стала Немезидой Жан-Паскаля Груссе и останется ею до конца времен.
С элегантной небрежностью мадам передала всю собранную ею информацию Садовому Гному. Сочтя себя выше дрязг, она, королева сыска, подарила плоды своих трудов человеку, которого бесконечно презирала. Груссе официально занимался делом Ринже, и Лола пожелала показать, что чтит Закон. Сама себе хозяйка, действующая по собственной воле. Ах, это было прекрасно. Так прекрасно, что хотелось бесноваться от радости, карабкаться по шторам, откалывать коленца, трубить в трубы, танцевать, разбрасывать лепестки роз и мочиться в кепи.