87 
– Ты так не поступишь!
– Почему? – улыбаюсь самой мерзкой из своих улыбок, и Кэл невольно отшатывается.
– Нет… это невозможно… я…
– Не мог так обмануться? Будет уроком впредь: не следует целиком и полностью доверяться первому впечатлению. Да и второму – тоже. А вообще-то… Ты не обманулся. Я не могу сделать больно никому из вас.
– Почему? – жалобно спрашивает эльф, чьи представления о добре и зле в людских душах только что подверглись жестокому испытанию.
– Потому что обещал. Обещал тому, чья просьба для меня… скажем так: священна. Так что, в этом смысле можешь меня не опасаться!
Кэл садится обратно в кресло, но прежней уверенности на прекрасном лице уже нет. И это совершенно замечательно! Лучшая новость на сегодня! Нельзя жить без сомнений. Скучно. Хотя… Я сам предпочёл бы поскучать!
– Сейчас ты откровенен?
– Как никогда! – говорю серьёзно и искренне, но Кэл недоверчиво качает головой:
– И как теперь верить…
– Не верь, – великодушно разрешаю я, с сожалением глядя на остатки выпивки. Быстро кончилась, как и всё хорошее…
– К сожалению, у меня нет выбора, – продолжает сокрушаться листоухий.
Хм… Всего лишь хотел заставить сомневаться, а чего добился? Гнусных моральных терзаний. Будем исправлять ситуацию? Попробуем:
– Иногда отсутствие выбора лучше, чем наличие нескольких равноценных альтернатив. И даже знакомое зло временами удобнее, чем впервые встреченное добро… Однако, в твоём плане есть слабый момент. Знаешь, какой? В качестве кого я буду сопровождать твоего брата? Как слуга? Ерунда: эльфы не пользуются услугами людей. А рабов и вовсе не держат… Об этом ты думал?
– Да, – признаётся Кэл, и я понимаю: действительно, думал. И отсутствие решения, по-видимому, очень угнетает среброволосого красавца. А между тем…
Я, не глядя, щёлкаю замком и кладу расстёгнутый ошейник на стол.
– Так будет легче думаться? – даже не улыбаюсь, потому как, ничего смешного в происходящем нет. Особенно если подметить нездоровый блеск, ворвавшийся в лиловый взгляд эльфа.
– Гораздо! – подтверждает он и углубляется в раздумья, время от времени посматривая на меня так, будто снимает мерки для гроба.
В конце концов мне надоедает опустившийся полог молчания, и я спускаюсь в кухню, чтобы разжиться куском ягодного пирога и поболтать со стряпухами, а когда возвращаюсь, эльфа в моей комнате уже нет. И следов трапезы на столе – тоже.
Какой же он глупый, право слово… Если его смущала только одна деталь в начерно составленном плане… Важная деталь, кстати: ошейник предполагает не только и не столько «несвободу» в действиях, сколько подчинённость желаниям и указаниям одного, строго определённого лица. А когда многие дни подряд выполняешь только то, что тебе скажут, отвыкаешь мыслить и действовать самостоятельно. Ты об этом подумал, lohassy? Конечно же, нет! Ребёнок, он и есть ребёнок…
Взрослый человек вёл бы себя иначе. Тот же Борг: как бы он поступил? Для начала втравил бы меня в разноплановые ситуации с целью установления типовых реакций, и только потом – много позже – начал бы разговор о «добровольном» участии в важном, но совершенно не оплачиваемом деле… Хе-хе-хе. А ведь так и было: правда, ситуации я устраивал себе сам, но пищи для размышлений рыжему верзиле дал очень много. Можно сказать, перекормил… Борг… Мой первый серьёзный опыт общения с представителем Тайной Стражи. Да ещё каким представителем! Даже не принимая в расчёт внушительные физические данные, одно то, что рыжему великану доверили обеспечение безопасности первого наследника престола Западного Шема… Это таки внушает уважение!…
В случае с Кэлом удивляюсь, как мало времени понадобилось листоухому, чтобы твёрдо увериться в моих «достоинствах». Впрочем, на свете он живёт гораздо дольше королевского телохранителя, так что и опыта в оценке личности у него поболее… Только здорового скепсиса мало. Ничего, наберётся! Если не сложит голову в очередном нелепом vyenna’h-ry. Сколько же ему лет? За двести или ещё до двухсот? Средствами семьи не распоряжается, но уже облечён некоторым доверием. Наверное, лет двести двадцать или двести тридцать. Знать бы, как скоро он станет наполовину взрослым… А впрочем, ЭТОТ срок предсказать нельзя…
Глупый-глупый-глупый… Ошейник – всего лишь символ. Настоящее рабство рождается и гнездится в недрах черепа, там, где многие предполагают местонахождение ума. Если рассуждать грубо, то и Кайа, и Кэл – рабы. Мои. Смешно? А мне – не очень… Тем более, что они сами признали мою власть над своими жизнями. Подаренными жизнями. Новыми жизнями… Такое добровольное рабство – хуже прочих. Для хозяина, а не для тех, кто ему подчиняется. И самое главное: никто этого самого хозяина не спрашивает, хочет ли он ВЛАДЕТЬ. Нет! Ставят перед фактом и умильно заглядывают в глаза: вот мы, здесь, перед тобой, в полном твоём распоряжении, возьми нас!… Тьфу. Никому не пожелаю оказаться в схожей ситуации…
87 
