Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
102 
Вот этого ей говорить не следовало. Князь тотчас же вышел из себя:
– Ты способна думать о чем-нибудь, кроме постели? Я что-то плохо представляю себе, как этот старый козел будет просвещать невинную девушку!
– О! Он-то с честью выполнит свой долг! Это, конечно, не такой виртуоз, как ты, но, смею сказать, не бездарен.
Альдо остолбенел.
– Нет, не может быть! – вырвалось у него. – Ты спала с ним?
– М-м... да. Незадолго до того как встретила Морица. Одно время я даже подумывала, не женить ли его на себе, но, решительно, я не люблю пушек. От них такой грохот... И потом, сэр Эрик ненастоящий вельможа, тогда как мой супруг...
– В таком случае я не понимаю, почему тебе так нравится обманывать его. Все, идем. Я голоден!
И, схватив Дианору за руку, он почти бегом потащил ее к замку...
– Но подожди! – протестовала она. – Я думала, ты меня любишь...
– Я тоже так думал... давно, когда был молодым и наивным!
Может быть, сэр Эрик и не был настоящим вельможей, но он обладал несметным богатством и умел им блеснуть. За время церемонии, несмотря на то что она оказалась скомканной, армия его слуг успела сотворить еще одно чудо: они превратили анфиладу залов – за исключением одного – в экзотический сад. Апельсиновые деревья в больших вазах из китайского фарфора стояли вдоль стен, сплошь обитых зелеными решетками, по которым бесчисленные, покрытые цветами лианы взбирались к огромным хрустальным люстрам. Ледяные обелиски сохраняли свежесть зелени. Среди всего этого великолепия круглые столы, покрытые кружевными скатертями, сверкающие дорогой посудой и хрусталем, освещенные длинными свечами в больших позолоченных подсвечниках, ожидали гостей, которых дворецкие в зеленых ливреях провожали на предназначенные им места. Все это было задумано, чтобы порадовать новобрачную, так любившую сады...
Морозини вздохнул с облегчением, когда его разлучили с г-жой Кледерман: ее усадили за стол для самых почетных гостей, вместе с герцогиней Дэнверс. Альдо проводили к другому столу, где он оказался между угрюмой испанской графиней с темным пушком над полной верхней губой и молодой американкой, которая была бы очаровательна, если бы не ее смех, похожий на ржание, – а смеялась она по любому поводу. Зато за этим же столом сидел и Видаль-Пеликорн, что особенно обрадовало Альдо: если за столом сидел он, не надо было искать тему для беседы. Археолог уже потчевал слушателей многоученой лекцией о Египте Аменхотепов и Рамсесов.
Альдо таким образом надеялся спокойно предаться своим мыслям, но вдруг почувствовал, как под прикрытием блюда раковых шеек со взбитыми белками что-то скользнуло ему в руку: сложенная в несколько раз бумажка.
Ломая голову, как бы развернуть ее и прочесть, он поймал взгляд Адаля и незаметно показал ему то, что держал в руке. Археолог тотчас же принялся рассказывать нечто вроде захватывающего детективного романа, героиней которого была царица Нитокрис, и приковал к себе внимание всех соседей по столу. Альдо осторожно развернул под салфеткой записку и прочел ее.
«Мне нужно с вами поговорить. Ванда будет ждать вас на лестнице в половине одиннадцатого. А.»
Волна счастья захлестнула Альдо. Он огляделся. Покинуть свое место так, чтобы его не заметили за центральным столом, не представляло трудности: достаточно было сделать шаг назад, и его надежно скроют апельсиновые деревья и завеса из лиан. И уж совсем удачно – стол был недалеко от двери.
В назначенный час князь, взглянув на Фэррэлса, убедился, что тот погружен в какой-то спор и не обращает внимания на остальных гостей, извинился перед соседями, отодвинул стул и вышел...
Вестибюль не был пуст, отнюдь. Официанты сновали чередой из кухни в зал и обратно – деловито и бесшумно. Дверь зала с подарками была открыта – хозяин считал неприличным, даже оскорбительным для гостей закрыть ее, прежде чем они разойдутся, – и оттуда было слышно, как переругиваются между собой охранники. Тот, что стоял ближе к порогу, по-своему истолковав намерения Морозини, указал ему на большую лестницу, любезно уточнив:
– Это с другой стороны, в нише...
Кивком поблагодарив его, Альдо направился к указанному месту, зашел туда, вышел, быстро огляделся, решил, что момент подходящий, и бросился к застланной ковром лестнице. В несколько прыжков он оказался на площадке, вправо и влево от которой уходил широкий коридор, освещенный настенными светильниками. Долго искать не пришлось: внушительная фигура Ванды показалась из-за старинного портшеза, стоявшего у входа в одну из галерей. Она сделала ему знак следовать за ней, затем, остановившись у какой-то двери, приложила палец к губам и на цыпочках удалилась.
102 
